Андрей Носков: «Актёрская профессия — самая страшная»
Популярность пришла к Андрею Носкову в 2006 году, когда на телеэкраны страны вышел ситком «Кто в доме хозяин?». Но путь артиста к славе был долгим. Еще учась в школе, Андрей не пропускал ни одного конкурса чтецов, занимался в клоун-группе и участвовал в театральной самодеятельности. В 1989 году поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, после чего служил в петербургском Театре юного зрителя, легендарном БДТ и вел телепрограммы.
Носкову повезло — его учителями были мастодонты сцены, такие как Кирилл Лавров, Валерий Гаркалин, Андрей Толубеев, Геннадий Богачев, Георгий Штиль и Армен Джигарханян. Играть приходилось много, в том числе даже задние ноги коня. Передними, кстати, был один очень известный балетмейстер. Корреспонденту «ЯВ» удалось попасть на творческую встречу с артистом, которая прошла в одном из знаковых петербургских книжных салонов. Мы записали для вас, уважаемые читатели, самые интересные моменты диалога актера со зрителями.
— Андрей Анатольевич, интернет все подсчитал. У вас 79 работ в кино и множество искрометных театральных ролей. Где вы берете энергию, как отдыхаете и чем вдохновляетесь?
— Отдыхать я люблю, вообще ничего не делая. Хорошо бы на какое-то море поехать и полежать там на берегу с лимонадом. Время нынче суетливое, много хаоса. Оттуда и отсюда льется много агрессии, в первую очередь, информативной. Служебный вход петербургского Театра эстрады смотрит на Мойку. Если у меня есть немного времени до спектакля, то я люблю постоять там, посмотреть на кораблики, немножко оглядеться и подумать. Это очень важно — останавливаться, созерцать и впечатляться. Можно впечатляться простыми вещами — книгами, фильмами, музыкой, что я и делаю.
— Вы подготовили моноспектакль «Как я стал счастливым», в котором рассказываете о своем творческом пути. А вы счастливы?
— Да, я счастлив. Актерская профессия — самая страшная профессия, потому что она самая неудовлетворенная. Ты никогда не сыграешь, что хочешь, где хочешь и с тем партнером, режиссером и за те деньги, которые хочешь. Я знаю лишь нескольких человек, которые могут сказать, что у них все совпало. Я поступил, куда хотел, у меня есть профессия, личная жизнь и какая-то гармония. Так что могу сказать, что я счастливый человек, иначе бы спектакль так не назвал.
— Вы сказали, что впечатляетесь литературой. Какие книги могли бы порекомендовать?
— Очень люблю читать. Сейчас времени на книги не хватает. Я, к примеру, не люблю читать в транспорте. Обожаю читать не спеша, сидя в кресле где-нибудь на гастролях в гостинице. Сейчас такой поток литературы, что мне даже страшно назвать что-нибудь одно и обидеть других авторов. Ко мне литература приходит тремя разными путями. Если я готовлюсь к какому-то спектаклю или предвкушаю какой-то материал, то я начинаю исследовать эту сторону. Сейчас у меня есть идея снять приключенческий фильм, и я читаю такую литературу, чтобы понять, как это все монтируется. Второй путь — это когда коллеги что-то читают и рекомендуют мне ту или иную книжку. Иногда начинал что-то читать, но не всегда все дочитывал. Есть много классической литературы, которую хочется перечитать или что-то не успел прочитать.
— Бывает, что перед спектаклем актеры сильно ссорятся, но на сцене им нужно играть лучших друзей или влюбленную пару. Как можно выйти из этой ситуации и был ли у вас такой опыт?
— (Носков на пару секунд задумывается и с улыбкой продолжает.) Любопытный вопрос, он мне напомнил одну историю. Как-то я играл в театре с партнершей, которую терпеть не мог. Она для меня была такой фальшивой в жизни, а на сцене мы должны были играть с ней любовь. Наверное, это часть профессии... Я работал с хорошими и очень известными артистками, и они вообще не смотрели на меня. Первое время я думал, почему они на меня не смотрят? Должна же быть какая-то искра. А потом мне рассказали, что в Москве была такая школа, когда партнер смотрит не прямо вам в глаза, а, к примеру, на ухо, но зритель из зала этого не замечает. Тогда я отыскал для себя универсальный рецепт. Я нашел в той актрисе деталь, которая мне нравилась, не буду говорить какая (Андрей улыбается, а в зале раздается смех). Я играл не с ней в целом, а с этой деталью. Ну, допустим, это был нос, и я играл с ее носом и признавался этому носу в любви.
Опять же нас так учили, что это часть профессии, и любые проблемы нужно оставлять за дверью театра. Зритель никогда не узнает, что у кого-то из нас болит зуб или что еще похлеще. Я был свидетелем страшных историй. У Кирилла Лаврова умерла супруга, а зал в БДТ уже сидит. Собрался худсовет и говорит: «Давайте отменять спектакль». И тут вошел Лавров и сказал так: «Прекратите, я сейчас не худрук, я сейчас не человек, а артист, который должен сыграть свою роль. И люди, которые сидят в зале, ни в чем не виноваты». И пошел играть.
— Вы когда-нибудь забывали текст на сцене? Кто вам помогал — партнеры по спектаклю или сами как-то выкручивались из этой ситуации?
— Это самый страшный сон артиста. Мне как раз сегодня такой приснился. В моем сне был какой-то срочный ввод в спектакль, и тут я понимаю, что забыл слова, текст исчез из головы. Моя партнерша стоит напротив, и я понимаю, что она знает текст. В зале сидят помреж и режиссер, и мне стыдно, что я ни слова не могу вымолвить. Ей шепчу, и тут просыпаюсь.
— И часто Вам снятся такие сны?
— Слава Богу, нет (вздыхает). У меня были хорошие учителя. Такие ситуации были раза два за жизнь. Обычно они случались из-за сильного физического напряжения, когда ты на сцене бегаешь, прыгаешь и давление может подскочить. Если ты играешь Чехова или Достоевского, то там забыть слова стыдно. А если Шекспира, то ты можешь своими словами сказать. Мало ли чей это перевод, Пастернака или еще кого-то. Если ты знаешь, что играешь и куда ведешь свои действия, то можно забыть слова автора, но подобрать свои. Страшнее было, когда играл спектакль «Сирано де Бержерак», а он в стихах. Там шпаги, а у меня кровь в голову ударила и текст вылетел. Бах, и нет рифмы! Я на секунду застыл, и хоть строчек тех так и не вспомнил, но знал, какой примерно фразой надо «плюнуть» в лицо этому негодяю.
— Андрей Анатольевич, вопрос с подвохом. Кого вы играли на заре актерской карьеры в спектакле «Конек-горбунок», поставленном на сцене ТЮЗа имени Брянцева?
— (С улыбкой.) Раньше в театре было все серьезно, в афишах писали фамилии даже тех, кто играл маленькие роли. В больших театрах так оно и осталось. В «Коньке-горбунке» я был только на одной позиции — задние ноги коня. Смешно вам... (хитро смотрит в зал, который начинает хихикать). Передними ногами коня был мой лучший друг, известный режиссер и балетмейстер Егор Дружинин. Я уже тогда понимал несоответствие, Егор был таким танцевальным, что ему доверили играть передние ноги. Там были огромные короба, которые мы, студенты, еле таскали. Конь — это была такая железная конструкция, сверху дерево. Нас с Егором взяли в театр с третьего курса. Мы были худые, есть тогда было нечего, случались обмороки. У нас был танец, во время которого мы с разрешения помощника режиссера выстукивали под музыку чечетку.
— У артистов есть такое понятие — «расколоться» на сцене. То есть когда вас так рассмешили, что вы смеетесь и не можете остановиться. А лично вас кто-то «раскалывал»?
— Есть единственный человек, глядя на которого на сцене, я могу «расколоться». Это мой художественный руководитель Юрий Гальцев. У него в спектаклях бывает много импровизационных моментов. «Мнимый больной», допустим, поставлен на импровизации, а поскольку я стою с ним лицом к лицу, он иногда придумывает такие штучки, что я «раскалываюсь». У нас также есть спектакль «Здравствуйте, я ваша тетя!», где тоже есть импровизационные зоны. На самом деле очень сложно «расколоть» артиста, это очень высокий профессионализм. Открою вам тайну. У нас есть место для так называемого срежиссированного «раскола», то есть когда зритель каждый раз думает, что мы там «раскололись», а на самом деле все это срежиссировано и мы просто играем.
— Говорят, что недавно вы в качестве режиссера сняли фильм. Расскажите про него подробнее.
— Скоро уже будет Новый год, и я вам рекомендую посмотреть мою картину, которая называется «Мужчина к Новому году». Это лирическая комедийная история о женщинах и их поиске счастья, в фильме снялось много известных актеров. Это вот законченная история, а незаконченная — это фильм «Будь по-моему». Главная героиня ленты — девочка 18 лет, ее папу играет Ян Цапник, и это разговор поколений. Надеюсь, к весне фильм выйдет на экраны кинотеатров.
Подготовила Татьяна КРОТОВА
(Санкт-Петербург)
Фото с сайта tvspb.ru