Мистические таинства старинных картежников Якутии
В дореволюционные времена бурно распространились среди населения cтарого Якутска, оказавшегося крайне азартным, карточные игры. Появились даже картежники, которые на горе азартных людей наживали целые состояния. Это Василий Артамонов, Портнягин по прозвищу Чуохаанчы. Народ приписывал этим ловким шулерам вождение дружбы с нечистой силой или обладание секретами древней магии хомуhун.
БАРЫШ И ШТОСС
На рубеже XIX–XX вв/ в Якутске были распространены барыш, штосс (или «фараон»), вист, рамс, тресет (от three seven ‘три семерки’), в которые резались на интерес, то есть деньги. Среди якутов появилась прослойка профессиональных картёжников. Появились свои названия игр, карточных мастей, приметы и суеверия. Так, например, карточные листы якуты-картёжники с незапамятных времён называли «эбэбит тириитэ» («шкура нашей бабушки»), а сам процесс игры прозвали «помять шкуру нашей бабушки». Дело в том, что в старину картонных вощеных (атласных) колод карт практически не было. Карточные листки делали из засушенной истонченной телячьей шкуры. Они специфически шуршали. И если не увлажнять, то были достаточно долговечными.
ГОРОДЧИК
Прадед мой Буут Ыстапаан со своей семьей не особо-то и бедствовал. Были у него и скот, и лошади, но и не сказать, что был богач. Зимой и летом был всегда в заботах по своему хозяйству, а по осени на какоето время нанимался ловить рыбу на северах — в Булуне. Чуть ли не монополистом на рыбной ловле в предреволюционные годы был якут-миллионер Кирилэ Дабыыдап, или по документам Кирилл Давыдович Спиридонов. По вечерам уставший люд любил провести время интересно — петь песни и тойук да травить исторические предания и байки из своей жизни. Уж в чем в чем, а в этом деле Буут Ыстапаан был знаменитым рассказчиком среди рыбаков, которые из года в год собирались в этих местах, в общем-то, одной и той же компанией. Однако песни и рассказы Буут Ыстапаана были нескончаемы и разнообразны. Любил слушать эти рассказы и байки простого люда спиридоновский счетовод и писарь Анемподист Иванович Софронов — Алампа, драматург, один из родоначальников якутской художественной литературы. Немало сюжетов для своих ставших классическими произведений он услышал именно здесь, на булунской рыбной ловле, вернее, в рассказах рыбаков во время вечерних посиделок перед ласковым огоньком камелька в восьмигранных срубах поварен и ветхих юртах-балаганах.
Как-то Буут взял помощником в Булун своего младшего сына Муотаана, моего родного деда и известного в довоенное время намского олонхосута, в репертуаре которого было три-пять крупных олонхо. Потому я и знаю в подробностях следующую историю: дед рассказывал. Однажды Буут в молодости отправился городчиком (так называли тех, кто собрался в Якутск). Путь был не очень далекий, но и не близкий — из Сииттэ. Привез на санях мясо забитой коровы на продажу на зимней ярмарке на Малом базаре (район «Кружала»). Буут умел забивать корову, спускать традиционным способом кровь, разделывать по уму, потому говядина выглядела хорошо, на цены он не давил — распродал всего за день. Выручил достаточное количество бумажных сине-желтоватых целковых и серебряных рублей с изображением головы царя, которые, позвякивая в рукавице, радовали душу сельчанина. Вечерело. В обратный путь трогаться на ночь глядя на пустой желудок ему не хотелось. Да и в городе он был, считай, в первый раз в одиночестве. От земляков наслышался, что в вечернее и ночное время что в городе, что по дороге в Марху, по куда возвращались в родные края намские городчики, лютовали разбойнички.
Вот давеча у самой этой дороги на выезде из города близ погоста Мучин Крест (ныне перекресток улиц Дзержинского, Лермонтова и Федора Попова), говорили, ограбили и убили городского извозчика-кошевника. «Нет уж, переночую-ка я здесь в ночлежном доме, а поутру тронусь в обратный путь», — подумал осмотрительный, но неопытный городчик, не учитывая того факта, что его могут ограбить и здесь в городе, прямо в гостевом доме.
Тут подвернулся и юркий плутоватый зазывала, который схватил парня под ручки и отвел прямо напротив базара в избу (этот дом снесли в середине 90-х), где и находился гостевой дом того самого, пока не знакомого Ыстапаану богача Кирилэ Дабыыдап. Был во дворе загон. Сани, нехитрый скарб были как бы в безопасности здесь. С быка снял сбрую, привязал у сена. Вот и порядок. Зашел в дом. Купил стакан жидкого чая. И несолоно хлебавши улегся на предложенное ему место на нарах, где уже лежали несколько других людей. Уснуть всё не удавалось: донимали его не виданные им ранее клопы и блохи, которых было полно в этом, по правде говоря, гадюшнике. А потом и вовсе сон улетучился.
В одном из углов дома был крепкий стол с такими же крепкими табуретами. Далеко за полночь вломилась в ночлежку развязная компания и затеяла карточную игру. Резкие восклицания, шлепки карт об стол и прочие звуки мешали спать. И этот постоянный зуд. Ыстапаан встал, походил. Присмотрелся. Каждый из появившихся игроков и побеждал, и проигрывал. И подумалось, что вот люди играют по-честному. Пока он думал так, игроки обратили на него внимание. И пригласили. А дело было в том, что Степан не играл никогда в карты за деньги, но среди знакомых из его глубинки слыл удачливым игроком: играли не на интерес притом. Стыдно было играть в своем алаасе со знакомыми ему людьми на деньги. Но вот однажды бродячий нищенствующий гадатель-ырчык «нагадал» ему, что он, Буут, возможно вскоре разбогатеет, а также сообщил ему о том, как именно сделать амулет из лягушачьей кости для того, чтобы ни разу не проигрывать в карточную игру...
ВОЛШЕБНЫЕ КОСТИ ЛЯГУШЕК
Вот что рассказал ырчык-гадатель ему «по секрету». Очень редко встречаются две лягушки, слипшиеся друг с другом. К ним нужно подойти, обойдя их с солнечной стороны, посадить на ладонь, принести и положить в берестяную коробочку. Коробочку необходимо накрыть крышкой, затем концом острого ножа провертеть дырочки по всему сосуду так, чтобы он стал похож на сито. Вот после этого кладут коробочку на верхушку оргул (огромного муравейника). Тогда по множеству отверстий в берестяную коробочку проникают муравьи и съедают лягушек. В тот момент лягушки должны страшно закричать. Для того чтобы не услышать тот вопль, человек, положивший коробочку на оргул, как можно крепче затыкает уши специально приготовленными шариками из маленьких кусочкев бычьего мочевого пузыря с опилками внутри и убегает как можно скорее. Если во время бегства он услышит тот вопль, то умрет или сойдет с ума или оглохнет навсегда.
Человек, сунувший в муравейник кузовок, приходит к нему позже — через неделю. Когда он откроет коробочку, то обнаруживает две совершенно чистые кости: одну в виде крючка, другую — похожую на якутские традиционные вилы (два зубца). Те кости берут, заворачивают в тряпицу и носят с собой. Если той костью, которая похожа на крючок, владелец притянет к себе что-нибудь, то чарует и приколдовывает его, а если оттолкнет костью, похожей на вилы, то чары рассыпаются. Говорят, что таких сросшихся лягушек находит только в верховьях речек исключительно «парень, которому предназначено полное счастье карточного шулера». Те кости обладатель должен хранить втайне от всех, на самом дне бумажника. Никто из двуногих об этом не должен ни знать, ни подозревать.
ГОРОДЧИК-2
Буут Ыстапаан вдруг воодушевился и решил помять «шкуру нашей бабушки» с городскими шулерами. Ведь он по указке ырчык нашел-таки «сиамских» лягушек и действительно, все сделав, как описывал гадатель-бродяга, добыл две кости в виде крючка и вил. До поры до времени прятал от всех, нося за пазухой. И тут решил проверить. Стали играть. Он действительно выигрывает. Но, увы и ах, законы жанра таковы, что шулера, отдав несколько партий сельскому, вызвав этим азарт, затем в пух и прах выигрывают все его сбережения. А это были именно шулера — знаменитый картежник Кылыыhыт («Скакун на одной ноге») и его подсадные игроки. Так Ыстапаан проиграл все свои деньги из левой своей рукавицы, то есть ровно половину из своей сегодняшней выручки, другую половину он сохранил в правой рукавице. Сделал вид, что деньги закончились, и пошел на нары кормить блох. В тот вечер он перестал быть суеверным (поутру выкинул волшебные лягушачьи кости без сожаления) и больше не знал, что такое азарт, — дал себе клятву не играть. Вот такую историю услышали от смущенно улыбающегося Буут Ыстапаана писатель Алампа Софронов, его сын Муотаан и другие рыбаки. Алампа чуть не воскликнул: «Эврика!». Это был интересный сюжет, который он, драматизировав, описал в своем рассказе «Куоратчыт». А тогда у камелька в поварне с рыбаками Алампа еще долго выспрашивал у Буута подробности по этой истории.
БЕРЕСТЯНЫЕ КАРТЫ
Среди рыбаков был Дьураа — знаток карточной магии, знававший лично многих городских шулеров. Он и говорит всем после рассказа Ыстапаана: «Конечно, Кылыыhыт-Скакун выиграл у Буут Ыстапаана. Ведь этот мошенник продал душу сюлюкюну. А эта магия-ап посильнее ваших лягушачьих косточек! А дело было так, я-то знаю.
Было время, когда Скакун был обычным картежником и проигрывался подчистую. Как-то его напоили в ночлежке, и шулер Чуохаанчы ободрал его до нитки, в общем, пустил по миру. Были морозные дни между Рождеством и Крещением. Скакун пьяный брел по ночному Собачьему переулку (ныне Глухой переулок. — В. П.). И вдруг слышит за спиной странный треск, будто берестой по бересте резко трут. Обернулся — стоит странный человек. Да и человек ли? В левой руке у него колода карт, и он делает ими «вольты» — тасует ловкими длинными пальцами одной кисти. Скакун понял, что перед ним водяной дух-сюлюкюн. Что да как, мне доподлинно неизвестно. То ли продал душу дьяволу, то ли взял сюлюкюна за жабры. Но уговорил Скакун водяного научить его играть. Да так, чтобы не знать поражений. А сюлюкюна-картежника можно узнать как раз по колоде берестяных карт в левой руке. Так-то». Ну тогда Буут Ыстапаан и вовсе рассмеялся и отвечает Дьуре: «Мне потом объяснили. Оказывается, садили неопытного сельского городчика в углу стола. А над ним в углу была полка. Но не с иконой, а зеркалом, в которое были видны все карты олуха. И карты были крапленые. Вот такая магия!»
Владимир ПОПОВ.