Десять лет назад. В поисках могилы Платона Ойунского

Прошло десять лет с тех пор, как заканчивались официальные поиски останков Платона Ойунского, тайно захороненного в начале зимы 1939 года на окраине одного из погостов Якутска, в которых участвовал и я. Тогда же вышло интервью Алексея Евстафьева, корреспондента «ЯВ», с участниками поисков, а также мой материал, описывавший всего один из эпизодов тех событий. Более подробно тема не раскрывалась.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Платон Ойунский, революционер, общественный деятель, про­светитель, ученый-филолог, первый директор Научно-исследовательского института языка и культуры при Совете народных комиссаров ЯАССР, основатель якутской советской литературы, член правления Союза писателей СССР, по ложному доносу был арестован органами НКВД 3 февраля 1938 года в Иркутске, когда возвращался после участия в качестве депутата в 1-й сессии Верховного Совета СССР. Обвинили его в «руководстве буржуазно-националистической контрреволюционной организацией» в Якутии. 14 февраля 1938 года был этапирован в Москву, где находился под следствием в Лефортовской тюрьме. В начале 1939 года Ойунский был по этапу доставлен в Якутск, где стал главным обвиняемым по «Центральному делу» (дело партийной элиты ЯкутАССР). Под давлением признавал себя виновным, затем отказывался от показаний, объявил голодовку. Умер в больнице Якутской тюрьмы 31 октября 1939 года.

Полностью реабилитирован 15 октября 1955 года.

По мнению якутского писателя Николая Заболоцкого — Сэттэ Бытык, высказанному им в письменном виде, могила Ойунского была за оградой старого еврейского кладбища. Были на слуху в народе и другие версии локализации могилы: недалеко от врат городского кладбища в Вилюйском переулке, где хоронили расстрелянных «врагов народа», за зданием кинопроката (там велись раскопки во время предыдущих поисков захоронения в 1993 году) и ряд других.

До сих пор ведутся нешуточные споры и диспуты по поводу местонахождения останков классика.

БОРО5ОН-О5ОННЬОР

На работе у нас был своего рода неофициальный клуб. Партизанский отряд науки. В рабочем кабинете музея академической науки Якутии часто собирались краеведы, а мне стоило лишь спуститься на один этаж ниже. Обсуждали планы, находки, гипотезы на разнообразнейшие темы, касаемые истории родного края.

Как-то весной 2013-го в кабинете оказался только заведующий музеем тех лет историк Пантелеймон Петров, который с ходу предложил мне участвовать в поисках доселе не обнаруженного захоронения революционного писателя и, получается, основателя ИГИиПМНС. Мол, появились новые зацепки. Получив утвердительный ответ, мол, участвую, Пантелеймон поведал о том, что сегодня-де был в Медцентре, где встретился с попавшим туда известнейшим народным целителем и старейшим костоправом Гурием Турантаевым, также называемым Бороҕон-оҕонньор. Турантаев сообщил Петрову, что пришло время раскрыть все карты. Мол, он знает, как найти безвестную могилку Ойунского. Оказывается, отец Гурия Аадырыс Уйбаан был хорошо знаком с Платоном Ойунским и его близким окружением. В итоге он знал, где именно захоронен писатель. Однажды Уйбаан наказал малолетнему сыну выбить гвоздем и молотком на медном подносе для самовара надпись «Ойунский». Притом мальчик нечаянно пропустил букву «У» и даже получил за это от отца увесистый подзатыльник, такой, что запомнил до сего времени. Далее, по мнению Гурия Ивановича, Аадырыс отнес поднос на то самое место и воткнул в тогда еще рыхлый грунт. Мол, сейчас, в век специальных приборов, можно было бы обнаружить поднос и, стало быть, и останки, которые должны были быть там.

Также дополнительно Петров сообщил, что проект этот будет курироваться Ю. Куприяновым. Мол, правительственное задание.

И таким образом, вооружившись сиими сведениями и полномочиями, мы сделали первую вылазку на территорию старинного еврейского погоста.

Договорились с кладбищенским стражем Николаем, что в следующий раз придем на субботник, где встретимся с руководством общины и старожилами Якутска, чтобы поговорить на интересующую нас тему.

К нам присоединился тогда начинающий, но уже известный в краеведческих кругах исследователь Николай Аржаков — Боло Уус.

ПОИСКИ

Получили от руководителя общины устное разрешение на металлопоиск — естественно, не нарушая границ видимых могил. Притом настояли на том, что мы будем работать на территории погоста, ведь кладбище, судя по пенькам столбов ограды, переносилось в сторону парка минимум три раза. То есть изыскиваемое захоронение явно оказалось внутри территории.

Наша задача состояла в сборе информации у косвенных свидетелей (таковые нашлись вскоре в больших количествах…), а также поиск при помощи металлодетекторов искомого подноса с надписью.

Время шло, информации становилось немыслимо много, и накап­ливалась целая коллекция разнородных современных металлических табличек, неведомо как оказавшихся под землей.

Понимая тщетность наших поисков с металлодетекторами, мы привлекли специалистов из СВФУ. В результате сканирования геофизическими приборами были обнаружены некоторые нарушения почвы в нескольких местах, свидетельствующих о том, что там мог­ли быть захоронения. Все это фиксировалось нами. А также работали в указанных прибором местах щупами, ручным буром и видеоэндоскопом.

Другой нашей деятельностью был опрос тех опосредованных свидетелей, которые заявляли нам, что им некогда знающие люди показывали местонахождение искомого захоронения.

Мы находили таковых людей, вели беседы, отвозили на место поисков. Писатель Прокопий Прокопьев — Чуукаар, Анисия Левина, Дмитрий Кустуров (участник поисков 1993 года), Константин Накатов (1937 г. р.), Иннокентий Кривошапкин, старший лейтенант госбезопасности Марфа Молчанова, лично знавшая Ойунского, и ряд других.

Николай Ильин (1933 г. р.) рассказал, что в 1950 году поступил на учебу в только построенное новое двухэтажное деревянное здание Якутского культпросветучилища на ул. Кирова. Николай Иванович с удовольствием вспоминал студенческие годы, также о том, что вход в городской Парк культуры и отдыха одно время был платным и бедным студентам приходилось пробираться через стрелковый тир у обрыва под татарским кладбищем и перемахивать через забор еврейского кладбища в парк. Однажды в 1953 году Николай и его друзья-однокурсники таким же образом пробрались в парк и устроили маевку. Один из них, Константин Местников, подвел товарищей к забору того же погоста и показал им два прямоугольных холмика, заросших свежей травой и находящихся под углом по отношению к другим могилам. Местников доверительно сообщил, что под одним из них покоится основатель якутской советской литературы Ойунский. Константину рассказал и показал ему это место татарин Сабиров, работавший в те годы истопником в их училище. Ранее, до войны, Сабиров работал рабочим в городском морге и лично участвовал в захоронении тела писателя. Не­ужели это тот самый Сабиров из городского фольклора, который с врачом Чириковым и извозчиком Яковом Коганом хоронили классика литературы в холодную ночь начала ноября 39-го?

Разыскали мы и горожанина Петра Сергеева, 1944 г. р. К 1955 году улица Лермонтова напротив стадиона «Спартак» украсилась новыми типовыми двухэтажными жилыми домами. В одном из домов родители Петра получили квартиру. А рядом с их квартирой поселилась семья того самого патологоанатома Николая Чирикова. В семье Чириковых была дочь Светлана, ровесница Петра. Западнее парка была конюшня с хомутной мастерской и кузней. Петя с друзьями часто околачивались в свободное время у конюшни. Как-то возвращаясь оттуда в сторону дома, Петр с другом встретили соседа Николая Чирикова. Он спросил ребят: «Знакомо ли вам имя Платона Ойунского? Давайте я вам покажу место его захоронения».

Похожая история приключилась и с двумя друзьями — известным якутским кинорежиссером Никитой Аржаковым и горожанином Иннокентием Решетниковым (1962 г. р.). В детстве они играли в Сайсарах у магазина «Лесной» на ул. Петровского. К ним подошел незнакомый мужчина. Он предложил детям показать им место захоронения Ойунского.

Прошло много лет, и информаторы все испытывали затруднение с идентификацией точного места, хотя указываемое ими примерное место было в одном ареале.

ПОГРЕБЕНИЕ

В версиях косвенных свидетелей иногда появляется глухонемой якут, рабочий психбольницы на Дзержинского, 9, который якобы в одиночку хоронил тело Ойунского. Однако чаще всего упоминаются у разных рассказчиков татарин-рабочий Сабиров и еврей-извозчик Яков Коган, которые помогали патанатому Чирикову захоронить останки.

Цепь событий получается вот какая. Умершего вследствие активной формы туберкулеза Платона Ойунского привезли из внутренней тюрьмы НКВД (сгоревшее каменное здание МВД на Дзержинского, 14 — бывший дореволюционный винзавод) в городской морг, находившийся на месте здания респуб­ликанской клинической больницы, над озером Саман (ныне озеро Щорса). Здесь происходит вскрытие. Сохранился акт о смерти, но не сохранился акт о вскрытии: документы за 1939 год утеряны, как сообщил нам патанатом Александр Авдеев. Затем предположительно Сабиров и Коган везут на санях тело вдоль над обрывом Сергеляхской террасы, открывая и закрывая жерди оград. Заезжают в сумерках в сосновый лес парка, где через пару лет появится ресторан «Голубой Дунай». По узкой санной дороге едут мимо арки к еврейскому погосту. Здесь они по очереди будут долбить не до конца замерзшую землю у забора кладбища, выкапывая неглубокую могилу. Туда поместят ящик с телом. Наскоро закопают. Постоят и уйдут во тьму обратно.

ТАЙНА СИЯ ОСТАНЕТСЯ НА ВЕКА

Тщательный приборный поиск не дал результатов. Так верны ли установочные данные? А был ли поднос? Почему за три года тщательных работ не найдены были останки Ойунского?

Лицо, пожелавшее остаться инкогнито, сообщило нам, что, когда территория кладбища из-за нехватки места для могил начала расширяться в сторону парка, могила иноверца, захороненного за забором, оказалась среди могил иудеев. В узком кругу было принято тайное решение о переносе останков за пределы погоста. Реализовано оно было еще до 80-х годов Я. Коганом и Г. Гоммерштадтом. Останки были эксгумированы и захоронены в глубине парка. Во время полевых работ мы нашли памятник Якова Когана, который, как оказалось, умер не так давно — в июле 1983 года. То есть комиссия по встрече 90-летия Ойунского могла бы встретиться и поговорить с ним, узнать примерное место перезахоронения. Однако это не было сделано. Это дело останется одной из загадок истории навсегда.

 P. S. Любопытно, что ровно десять лет назад я был в экспедиции в Анабарском улусе. Спал на тот момент сном праведника в Саскылахском музее истории и природы (к слову, говорили, что там якобы лютовало привидение, беспокоившее даже работников музея), когда поступил телефонный звонок от доброхота, который сообщил, что завтра в восемь утра придут на еврейское кладбище некие «патриоты», желающие эксгумировать хоть какие-нибудь человеческие останки и выдать за «золотые кости» Платона Ойунского… Чтобы, как они говорили, у народа была святыня для почитания и поклонения. Аккурат те же самые люди, что якобы эксгумировали останки Н. Д. Неустроева (вероятно, не его) на перекрестке улиц Горького и Октябрьской…

Владимир ПОПОВ