Трагичная история Алеши Шань-Дюнь

 

 

Галине Ивановне Пилютиной 82 года. Десять лет назад она взяла из городского дома малютки Алешку Шань-Дюнь. «ЯВ» написал об этом мальчике, выжившим пятимесячным после медицинского аборта. Его последствиями стали аутизм, слепота и ДЦП. Все имевшиеся ресурсы Галина Ивановна бросила на реабилитацию ребенка. Каждый божий день они учатся ходить, надевая и снимая ортезы по режиму час через два, и ни на минуту не сдаются. Их железной воле можно только позавидовать. А в конце января Галину Пилютину вызвали в суд – мать Алексея Екатерина требует отказаться от алиментов на сына. И вот тут-то здоровье Галины Ивановны дало трещину.    

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Мы изредка переписываемся и созваниваемся, и она никогда не жалуется на жизнь. Напротив, всегда хвастается достижениями Алешки и очень ими гордится. Удивительно и то, что всегда интересуется, не нужна ли мне какая-нибудь помощь от нее: «Может быть, я смогу быть чем-либо вам полезна?». Галина Ивановна великолепная хозяюшка – в доме ни пылинки, пахнет свежо, а на столе домашние пироги. Сама стройная, звонкая и память для ее возраста просто отличная.

- Галина Ивановна, давно собиралась вас с Лешей навестить, а тут эти вести с судом. Объясните, что происходит? 

- Я боюсь этот суд подорвет мое здоровье. А хуже того, Екатерина безбожно врет суду, утверждая, что ничего о сыне не знала. Мы ведь даже общались с ней по телефону. Интересно, и как это она после этого могла не знать о нашем с Лешей существовании? Более всего я не приемлю лжи.

- О чем вы общались по телефону?

- Одно время я настаивала, чтобы она приехала к нам, взяла бы с собой деток, пообщалась бы с сыном, а она мне говорит, вот еще, чтобы я своих детей привозила. Я говорю, сама приезжай, это же тоже твоя кровинушка, хоть просто взгляни, а она мне: Алеши давно у меня нет.  Я не верю в то, что Катя настолько жестока, чтобы отрицать существование своего сына. Возможно, так ее психика защищается. Но меня другое напрягает: она все вопрошает, на каком основании мне отдали это дитя? Видимо, хочет педалировать вопрос с его отобранием в связи с моим приличным возрастом.

- А что ей даст отобрание?

- Ей присудили алименты в 2008 году в пользу дома малютки. Таких дел обычно много и чаще всего они не исполняются, просто никому до этого дела нет. Но в 2020 году было решение суда, чтобы эти алименты она выплачивала непосредственно Алеше, точнее мне как его опекуну. И тут приставы стали резвее.

- Чего она хочет сейчас?   

- Она требует, чтобы я отказалась от алиментов на Алешу, а взамен она якобы добровольно будет финансово помогать.  

- Если человек и так готов помогать финансово, то почему бы просто не исполнять решение суда?

- Я не могу сказать, что она совсем не платила алиментов. По порядку: 500 рублей, 30 рублей, 11 тысяч, 5 тысяч. Итого 16.530 рублей за все время. 24 января в горсуде прошло предварительное слушание, где судья велел принести на судебное заседание справки о доходах. И ее. И моих с Алешей.

- А с его отца, кстати, спроса нет?

- А я не знаю, кто его отец. И она не говорит. Выходит, нет его. Мне в целом вся эта история с алиментами неприятна, как вспомню про суд, так плохо сразу становится. Но она вынуждает меня в этом участвовать. И кто, как не я, законный опекун, обязан защищать интересы Алешеньки?  

НЕНУЖНЫЕ ЛЮДИ

- Молодая девушка, а ей на тот момент 18 лет, идет избавиться от плода медицинским путем, но ребенок каким-то чудом выживает. Разве не к медикам в данном случае должны были возникнуть вопросы?

- На предварительном заседании она озвучила, что ей не было 18-ти. Направление на аборт, когда уже пузо на нос лезло, дали другие медики. Ну 22 недели! Еще месяц доносить, родить и отдать, тогда как есть много желающих усыновить ребенка, разве нельзя было? А убить можно? Вообще я всю эту историю считаю настоящим преступлением, но не мне судить и не мне с этим разбираться. Ребенок выжил. Он есть. Он живет.

- Для нее плод прекратил свое существование во время этого медицинского вмешательства.

- Тогда не нужно было давать ему имя и оформлять свидетельство о рождении.

- Она сама дала ему имя?

- Конечно. А кто бы это сделал?

- Ну не знаю. Государство в лице органов опеки или сотрудников дома малютки.

- Она дала ему свою фамилию и отчество ее отца. Как правило, когда не признают для себя существование собственных детей, то их и не оформляют на себя официально. Тогда социальные работники придумывают им и фамилию, и имя, и отчество, и дети эти изначально считаются государственными. А я тогда еще работала в доме малютки и все думала, мало ли как сложится у девочки жизнь, может, она передумает и заберет сына. Это ведь ее первенец, возможно, у нее больше не будет детей. Однажды она пришла в дом малютки, зачем-то забрала его свидетельство о рождении и исчезла. А уже через год родила девочку.  

- И уже должно было стать понятно, что этот ребенок ей не нужен. Она себе нового родила. Целенького, а не сломанного.

- Вы знаете, у меня есть старший сын. У него был ДЦП и куча сопутствующих диагнозов, но сейчас он здоров. Много лет, как говорится, по врачам, по морям-окиянам, по санаториям. Результат прекрасный! Но в случае с Лешкой, я не исключаю, что кроме его смерти биологическая мать более ничего и не желает.

- Это из области экзистенциального. Оставим рефлексию.

- Да, я отвлеклась. В случае со старшим сыном мне одна невропатолог даже руки поцеловала. Говорит, никогда не думала, что вы справитесь. Надо сказать, и медицина советская была гораздо мощнее, грамотнее, основательнее что ли, и люди всю душу в работу свою вкладывали, трудились ради блага, на результат. Я не утверждаю, что люди сильно изменились. Во всякое время были и подлецы, и святые, и сейчас они есть. Изменилось отношение государства, считай власти, к людям. 

- Так и государство давно уж другое. И власти, соответственно.

- Не хочется про политику. Напряженность растет. И при всех равных нелегких условиях гораздо сложнее будет выживать старикам и инвалидам. 

- Вы чувствуете себя ненужными в этом государстве?

- Яночка, вы же не единственная, кто так цинично рассуждает, что мы ненужные люди.

- Спасибо, что с Гитлером не сравнили.

- Пожалуйста (при этом ни грамма сарказма не продемонстрировано– Я.Н). Капитализм все таки был не про нашу страну. Мы по ментальности своей другие. А сейчас все решают деньги.  Везде деньги - деньги. 

- И все же не везде все и всегда решают деньги.

 - Да, я все равно верю в людей. Мир спасет красота. И любовь. Вынуждена признать, что эта судебная тяжба сильно вышибла меня из колеи.

- Может, и не бороться с несправедливостью? Больше сил, времени, нервов грохнете.

- На минуточку, это на меня подали в суд. Я – ответчик. Выходит, меня наказывает человек, ребенка которого я взяла ради нее же, глупенькой, тогда еще молоденькой. Но сейчас то я смотрю в суде сидит лосиха – на ней поле пахать! И необеспеченной она совсем не выглядит, а за копейки, на которые я ребенка, ею в том числе покалеченного, изо всех сил стараюсь на ноги поставить, судится! У меня ведь был разработан план. Были договоренности с Центром патологии речи и нейрореабилитации нейросенсорных и двигательных нарушений в Йошкар-Оле, с Институтом педиатрии в Москве, куда мы постоянно ездим на реабилитацию. Много лет мы ездим в санаторий имени Бурденко в Саки. Лешка очень любит летать, обожает море. Ему необходимы хорошее питание, постоянный уход, массаж и прочие процедуры. Мы потихоньку продвигаемся в динамике лечения. Вот вы говорите, не деньги решают, а знаете, сколько все стоит денег?  

- Выговорились – полегчало?

- Честно? Да. Вот вы не помните, может, а ведь сегодня ровно десять лет, как мы познакомились.

- Точно! Я вспомнила, вы еще сказали, что не отмечаете Лешкин день рождения, потому что это не день его рождения, а день его убийства.

- У вас хорошая память!

- Циники отличаются хорошей памятью!

- Не будьте мстительны, хоть это и свойственно женщинам.

- Вы как будто недолюбливаете женщин.

- Я всех одинаково долюбливаю (смеемся).

- У вас большое сердце, Галина Ивановна!

- Только бы оно выдержало все перипетии. Я не боюсь престать пред богом, хоть, как и все люди на Земле, далеко не идеальна. Я другого боюсь – не успеть. У меня была также договоренность с детским домом для слепых и слабовидящих в Сергиев Посаде, но у них было одно условие – Леша должен ходить самостоятельно. Мы все силы на достижение этой цели положили, но, похоже, нам не хватит времени. Он уже неплохо передвигает ноги сам, он очень старается, но этого недостаточно, еще нужно работать. И надо признать очевидное: у меня возраст - сил все меньше, времени тоже.   

- Я боюсь озвучить то, что вы наверняка и так от многих уже слышали, - пытаюсь сформулировать мысль. 

- Я понимаю, что вы хотите сказать. Я была в этих психоневрологических интернатах. Он там попросту не выживет. Лешка не психически больной. В советское время аутистов приравнивали к психически больным, потому что не знали, что с ними делать. Сегодня времена изменились, особенных детей успешно социализируют, тем не менее, ему «светит» только ПНИ, потому что нет интернатов, где были бы созданы условия для детей с его диагнозом. Лешку просто спишут, ровно так же, как оставили в день столь насильственного появления на свет умирать на холодном подоконнике. И никто в этом не будет виноват. Такова система. Но! Раз уж у нас капитализм, то тут-то на помощь и придут деньги. Есть масса вариантов платных пансионатов с прекрасным медицинским уходом, только плати. Сейчас ищу лучший из них, скорее всего, в Московской области – там капитализм развит более всего. Продаю квартиру в Якутске, и мы вместе с Лешкой уезжаем в пансионат. Главное, чтобы он успел привыкнуть к новым условиям. Потому мы копим денежки, чтобы хватило на обеспечение нашего переезда, адаптации и дожития. И сколько бог даст, столько и буду еще прилагать усилия, чтобы научиться нам ходить самостоятельно, без сторонней помощи.

- Простите, но, скорее всего, ваше дожитие завершится быстрее Алешиного, и он таки останется незащищенным.

- Вы можете не извиняться. Конечно, я думаю над этим. Надо надеяться, что мир не без добрых людей.

- Это надо сильно доверять миру.

- Безусловно, ему нужно доверять. Я знаю, что сочувствия к Алешке не будет, но, кстати, я скажу, не у его ровесников.  Мы вырастили прекрасное поколение, более благополучное, гораздо более умное, чем наше, с нормальным человеческим отношением к инвалидам.

-  Они даже не произносят этого слова. Правильно говорить: к людям с ограниченными возможностями здоровья.

- Но что поделать, когда так оно и есть - Лешка инвалид, и ничего тут не попишешь.  Но это совсем не значит, что он не имеет права на жизнь. Вы же видите, он живой. Вопреки тому, что его убивали, бог распорядился дать ему душу и вдохнуть в него жизнь. С такой жаждой жизни он не может не радоваться ей, даже в несколько ущербном теле. Леша очень улыбчивый, добрый и любит людей. А музыку как обожает! Больше всего на свете Лешка любит петь. Он живет, понимаете? А как он море любит, из воды его не вытащить!

- Это же перелеты, переезды да даже из воды его вытащить уже совсем нелегко. Как вы справляетесь?

- Все десять лет, когда мы отдыхаем в Саки, к нам на помощь с другого конца Крыма приезжает Аленушка с доченькой. А мы на море и познакомились. В последний раз не пришлось толком отдохнуть, как мы планировали. Там взрывались склады, мы подумали, что начались военные действия и поспешили ретироваться обратно по домам. И всякий раз все равно находятся добрые люди, которые и транспортом подсобят, и в самолет коляску загрузят, и в других делах тоже помогают. Кроме того, я создаю ему социум. У нас есть друзья, которые приезжают общаться с Лешкой, я знаю, что и после моей смерти они будут в курсе всего, что происходит в его жизни, будут оказывать ему поддержку и внимание. Наука не стоит на месте, и я не теряю надежды, жду, когда Лешке реально сумеют помочь, и он до этого дня доживет. У него ведь ни одного леченого зуба – все зубы-бриллианты, он очень крепкий, несмотря на ДЦП, а самое главное - он спокойный как танк. Мне бы очень хотелось, чтобы Леша жил долго и счастливо, а он по-своему счастлив, поверьте мне на слово. Конечно, проблем со здоровьем еще много. С одной ножкой уже все хорошо, а на вторую – предстоит операция в Институте клинической реабилитологии по методу профессора Ульзибата. К сожалению, некоторые операции не делают в государственных клиниках, а только в платных.   

- Может, денежкой с вами немножко поделиться?

- Спасибо. Если будет такая необходимость, я осмелюсь вас попросить, ладно?

- Ок.

КОГДА ЕСТЬ ЦЕЛЬ

Мы долго рассматриваем фотографии друзей семьи. Галина Ивановна рассказывает, как они познакомились, как некоторые из них борются с той или иной болезнью, как вдохновляют ее эти истории. 

- Галина Ивановна, вы крещеный человек?

- Конечно, еще в 14 лет крестилась.

- Как это вы умудрились в советское то время?

- Как это чаще всего и случалось в советское время, меня бабушка привела в церковь. Самое смешное, что я потом в Институт научного атеизма поступила.

- Для чего? И как крещеную приняли?

- Мне хотелось досконально изучить Маркса, Энгельса, Ленина. А о том, что крещена, я промолчала, потому что меня и не спрашивали.

- А как вас в Якутск занесло?

- Приехала по направлению министерства просвещения сразу после окончания Высших лекторских курсов. А до этого Московский педагогический институт закончила. На Каландаришвили сдавали в эксплуатацию новый садик «Белочка», я его и открыла, а за два года наш сад все первые места во всех конкурсах забрал. У нас и живой уголок был, и арбузы на третьем этаже росли, и березовую рощу мы на территории высадили. А рядом, на одной с нами территории, был дом ребенка. Меня директор однажды пригласил, боже мой, что я увидела! Я была шокирована тем, как выглядят бедные сиротки, не за столом это рассказывать, а ведь учреждение подчинялось минздраву. У меня заканчивался трехлетний договор с садом, и Владимир Ильич предложил мне заключить договор с домом ребенка.  За три года навела там полный порядок, но при этом, конечно, практически жила на работе. 

- Так и втянулись?

- Да, и ничуть не жалею. Здесь я нашла свою судьбу. Здесь моя вторая родина. Березки здешние уже давно больше московских люблю. С мужем жили счастливо, сына вырастили. С родней до сих пор общаемся. Двадцать два года деткомбинату отдала. Даже после выхода на пенсию в доме малютки работала. Ушла, только забрав Алешку. 

- Вот тока честно, ни разу не жалели, в сердцах там, уставшей, приболевшей, что забрали его?

- Знаете, как я его называю? Мой бубенчик. Лешка моя радость, моя любовь, моя жизнь и цель в ней. И не забывайте, я ведь его крестная, а значит, мне перед Богом за него отвечать.

- Галина Ивановна, а, может уже и бог с нею, с Лешиной то, с позволения сказать, матерью? И фиг с ними, с алиментами этими, если ей жалко платить их ребенку-инвалиду?

- В том - то и дело, что ты избавила себя от ухода за ребенком, которого сама же инвалидом и оставила, так ведь самое малое, что ты можешь в этом случае сделать, платить эти несчастные алименты.

- Из области экзистенциального: для кармы это вышло бы дешевле.

Фото автора и предоставлено героиней материала

ПОМОЖЕМ АЛЕШЕ

«ЯВ» по своей инициативе объявляет сбор средств для Алексея Шан-Дюнь. Если кто-либо пожелает немножко поделиться денежкой, то номер его опекуна и крестной мамы Лешки Галины Ивановны Пилютиной 89244684761 (карта привязана к этому номеру). Единственная просьба – не беспокоить ее звонками и сообщениями, Галина Ивановна пока не сможет отвечать по состоянию здоровья. Друзья, отнесемся с почтением к ее преклонному возрасту и благодарим за эту милость. Наша корреспондент Яна Никулина будет лично курировать их маленькое стойкое семейство и держать отчет перед читателями.