Делай что должен, и будь что будет
«Когда-нибудь, — мечтательно говорит руководитель общественного фонда помощи мобилизованным „Якутия с тобой“ Айыл Дьулурха, — когда-нибудь мы доживем до того времени, когда будем спасать только морских касаток, или пингвинов, или бабочек! Да, бабочек, как-то они мне ближе, чем пингвины. И это будет единственная наша самая большая проблема в стране. Мне очень хочется в это верить».
— Главное — до этого дожить.
— Это точно. Повысить шансы на выживание наших мобилизованных ребят на специальной военной операции — это то, что Айыл Дьулурха, бывший Иван Степанов, определил для себя сегодняшним смыслом своей деятельности. Его недавнее эмоциональное видеообращение, в котором он требует следить за оснащенностью наших мобилизованных или вернуть их обратно, пересылают друг другу по ватсапу.
— Вы же понимаете, что в период действия закона о дискредитации российской армии даже ваше вполне безобидное обращение может вызвать вопросы?
— Делай что должен, и будь что будет. Нельзя же молчать о таких случаях. Если мы все промолчим, кто поможет? Это не мои голословные обвинения, у меня на руках обращения бойцов, их письма матерям и семьям. Меня вообще не интересует политика, я ни к чему не призываю, не выступаю против, я просто хочу помочь мобилизованным ребятам. Мы ни к чему не призываем, не задаемся вопросом, зачем все это надо было, не обсуждаем во... —
...специальную военную операцию...
— ...с Ук...
— ...с нацистами, захватившими власть на Украине и вынашивающими преступные планы по нападению на нашу Родину, как говорит официальное телевидение.
— Да. Оно самое.
— Уф. Что-то сейчас послужило триггером для вашего обращения?
— Не совсем так, просто раньше не было времени, мы сейчас живем и работаем в режиме цейтнота. Так что, как только появилась свободная минутка, записал то, что давно хотел сказать. У нас есть обращения и жалобы на то, что командиры не всегда стараются сберечь бойцов, ставя в приоритет другое... А много ли, например, навоюешь с автоматами против танков? Поэтому по каждому такому случаю мы стараемся помочь разобраться, наказать виновных и как-то разрешить ситуацию
— А есть ли у вас для этого возможности?
— Нет, конечно. Конкретно у меня их вообще нет. Я совершенно обычный человек. Я не могу зайти в Минобороны и потребовать какого-то ответа. Я могу только обращаться к ним, к властям и ждать какой-то реакции.
— Она есть?
— Да! Я думаю, что этим мы разительно отличается от других регионов: наши власти и конкретно наш Ил Дархан Айсен Николаев оказывает нашим ребятам системную помощь с самых первых дней СВО. У нас есть реакция на каждый случай. По последнему факту я тоже обратился в администрацию главы и правительства к главе республики, и тоже были приняты меры.
— Да? Например, какие? Армия нашим властям не подчиняется.
— Поймите, я вовсе не фанат наших властей. Но тут я же должен быть объективен. Я даже не знаю, как в этом случае работает механизм. Возможно, что армия, видя, как много регион дает своим мобилизованным, сколько отправляет разной помощи, идет навстречу и прислушивается к обращениям на таком уровне. К ребятам приходит помощь, меняются командиры, до них доставляют и наши посылки. Возможно, что именно эти выстроенные хорошие отношения руководства республики с военным руководством тоже помогают нашим ребятам там. Многие отмечали, что мобилизованных с Дальнего Востока чаще отправляют в опасные зоны, чем, например, из центральной полосы России.
— Не думаю, что на, скажем так, поле боя может быть какой-то национализм.
— Знаете, командиры тоже бывают разные. Очень многих хвалят за отношение и профессионализм. Но есть и такие, на которых часто жалуются, которые принимают, порой, скажем так, необдуманные решения. Я же сейчас не нарушаю закон о дискредитации?
— Мы же не говорим об армии в целом, а то, что люди бывают разные и на всех войнах тоже есть свои преступники, — это и так понятно. Сталин и то признавал, так сказать, «перегибы на местах». Так что, по-моему, мы все еще вполне в рамках цензуры.
— Хорошо. Так что, думаю, пусть лучше все знают, что за мобилизованных из Якутии всегда впряжется вся республика, и им есть кому помогать и есть кому отстаивать их интересы на самом высоком уровне. И я призываю всех ребят писать в этом случае жалобы и обращения в военную прокуратуру. Только она может выявить и наказать тех, кто преступает закон, кто отправляет ребят на верную смерть без должного количества боеприпасов или поддержки артиллерии.
— Кстати, на этой неделе было опубликовано письмо якутских матерей мобилизованных президенту России, где описывается похожая ситуация под Бахмутом (бывший город Артемовск).
— Да, я тоже об этом читал. Но конкретно с этой ситуацией ко мне никто не обращался. Думаю, что реакция будет. Она всегда есть. В одном из таких случаев после вмешательства властей республики и после наших обращений командира сняли с должности. В другом прислали помощь. Нельзя ставить мужиков в безвыходную ситуацию. Наши якутяне — отчаянные патриоты и просто смелые люди, они не побегут. А за каждым человеком стоит его семья, которая больше всего на свете хочет, чтобы он вернулся домой.
— Есть какие-то случаи, которые пока остались без внимания?
— Да, ребята жаловались, что они узнают координаты огневых точек противника, передают их руководству, а в ответ — тишина. И артиллерия начинает по ним работать только спустя, например, час. А что такое час? Конечно, за это время эти огневые точки меняются. Хотелось бы, чтобы такие решения принимались как можно быстрее. С отпусками происходит какая-то неразбериха. Мобилизованным не дают отпуска. Некоторые с самых первых дней там и еще ни разу не приезжали. А люди устают, выгорают, а значит, могут допускать ошибки, что приводит к гибели. Надо навести порядок в этой сфере
— А вы можете выступить посредником между этими обращениями и военной прокуратурой?
— Только переслать. Я не могу представлять их интересы на официальном уровне без доверенностей. Но переправить, конечно, могу. Именно этим я и занимаюсь, когда ко мне обращаются, — подсказываю, куда обратиться, к кому.
— Давайте поговорим о том, чего в первую очередь сейчас не хватает мобилизованным.
— Мы уже не отправляем продукты, с этим всё нормально. Всегда нужны лекарства, кровоостанавливающие жгуты, маскировочные сети (можно приносить любые крепкие неводы, на основе которых делаются такие сетки), рюкзаки, квадрокоптеры, тепловизоры, рации, спальные мешки, противодронное оружие.
— Противодронные ружья? Это же, наверное, боевая техника, где вы такое умудряетесь покупать?
— В Китае. Этим мы вот сейчас озаботились. Хорошее 8-канальное ружье стоит около 300 тысяч. Мы вот шесть заказали, ждем, когда все придет.
— Вас уже обвиняли в том, что вы наживаетесь на сборе денег на посылки?
— Нет, слава богу. Потому что сейчас у меня все абсолютно прозрачно. Я на своей странице в «ВК» отчитываюсь обо всех поступлениях и тратах. Каждому, кто дает деньги в руки, всучиваю расписку, даже если не хотят брать, и каждого отмечаю в этом списке. То есть все могут видеть, куда пошли именно его деньги. Причем, потому как я собираю деньги на свою карту, то перевожу туда и все личные переводы, которые мне, отправляют, например, на день рождения, если они пришли без пометки.
— А на что вы живете?
— Сначала, конечно, было трудно без зарплаты. А потом меня восстановили в ГАУ «Якутлесресурс», и сейчас я получаю зарплату за свою вот эту деятельность.
— У вас удивительная биография. Вы работали в Министерстве финансов, банках, были первым замглавы Усть-Майского района, замглавы Автодорожного округа Якутска. В разные периоды жизни защищали Амгу и Лену, потом леса от пожаров. Создавали добровольческие штабы, учили добровольцев тушить пожар и оказывать первую помощь. Зачем вам вся эта общественная деятельность?
— Не знаю, как-то само собой так все складывалось. Я просто неравнодушный человек. Не могу иначе.
— Ну и какие у вас планы на будущее?
— Планы... Знаете, мы же стали помогать с самых первых дней частичной мобилизации. Ведь первые мобилизованные были вынуждены собраться за три часа! Ночью! Конечно, они были совершенно не готовы к этой ситуации. Это же не добровольцы и контрактники. Их никто не спрашивал. Поэтому вот им мы много чего собирали. А то некоторые даже без теплой одежды были. Потом все как-то наладилось, и теперь отправляем в основном то, что я выше перечислял. Так вот, в первые месяцы все как-то горели энтузиазмом, казалось, что надо просто немного перетерпеть, чуть-чуть поднажать и всё быстро закончится. А время шло и шло. И после Нового года у меня был какой-то эмоциональный кризис. Прямо накрыло. Чувствовал внутри выгорание. Все время думаешь: когда же это все закончится? Люди вокруг тоже стали помогать меньше. В первое время наш штаб просто ломился от количества желающих помочь. Люди приходили тысячами. Посылки отправлялись несколько раз в неделю. А теперь помощи все меньше и меньше. Посылки иногда две недели собираем. Может, это интервью поможет, и опять начнут помогать. Очень надеюсь. Так вот, о планах. Взял себя в руки, ребятам там намного тяжелее. Они ждут нашей помощи. Заказали вот антидроновые ружья, купили швейную машинку, будем шить шевроны-обереги.
— Что?
— Зря вы так. В тяжелых ситуациях люди ищут защиту, в том числе и такую. Кто-то носит детские письма как оберег, кто-то будет носить наши шевроны. Всё какая никакая поддержка. Сейчас вот готовлю петицию.
— Какую?
— Чтобы наших ребят вовремя снабжали всем необходимым. А если не могут по каким-то причинам этого сделать, то чтобы возвращали домой мобилизованных с Дальнего Востока.
— Айыл, вы же взрослый человек, 50 лет. Кто будет возвращать домой только якутян? Кто вообще в это время прислушается к вашим петициям?
— Надо говорить, иначе никто не услышит. Конечно, только якутян не вернут. Но, может, сделают армию контрактной? Будут более подготовленные и умелые бойцы, которые знают, на что идут. Которым нужны деньги и которые готовы их зарабатывать.
— А ваш фонд помогает добровольцам и контрактникам?
— Если им нужна помощь, то, конечно, тоже помогаем. Но все-таки мобилизованным она нужна больше. Их согласия никто не спрашивал. И потом, добровольцы и контрактники могут сами выбирать срок службы, приезжать чаще в отпуска.
— Это точно. Как вы доставляете посылки? Сколько всего было отправлено?
— Более 60 тонн уже отправили. Договариваемся с аэропортами, чтобы перевозить бесплатно. Обычно идут навстречу. Там, в ДНР, находятся представители наших министерств от республики, они встречают, помогают, рассылают дальше. Даже на передовую иной раз получается закинуть, и тогда мы особо радуемся.
— Какая была самая большая сумма пожертвований от организаций и частников?
— Школа № 29 на Стадухина передала нам 235 тысяч рублей. Представляете? Они проводили целую благотворительную ярмарку. Из личных средств самую большую сумму передал Айсен Николаев.
— Вы сами были в армии?
— Нет, я не годен даже в военное время.
— У вас кто-то из семьи сейчас там?
— Да, трое племянников.
— Пусть вернутся живыми!
— Мы все молим об этом. Пусть все вернутся живыми, здоровыми, с любовью в сердце! Необозленными.
— И, Айыл, будьте осторожны.
— Я постараюсь.
Мария ИВАНОВА.
****
Общественный фонд помощи «Якутия с тобой» продолжает собирать помощь всем мобилизованным якутянам. Каждую неделю нашим бойцам отправляются посылки с лекарствами, техническим оснащением, предметами первой необходимости.
Реквизиты для перечисления денежных средств:
Наименование организации: Северо-восточный фонд помощи и поддержки Донбасса.
Юридический адрес: 677000, Республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Орджоникидзе, 10. Фактический адрес: 677000, Республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Орджоникидзе, 10.
ОГРН 1221400008060.
Дата присвоения ОГРН: 08.07.2022 г.
ИНН 1400011400 КПП 140001001.
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ Ф-Л ПАО «ПРОМСВЯЗЬБАНК». БИК Банка получателя 040813744. Расчётный счет 40703810107000000222.
Корреспондентский счет 30101810700000000744.
Назначение платежа: «Якутия с тобой!».
Мобильный банк привязан к номеру телефона 8-924-462-88-88. Айыл Мааттыс уола Д. Адрес: ул. Орджоникидзе, 10.