«База 14»

Одним из крупных и зрелищных мероприятий прошлого года стала архитектурная премия «Эйгэ», которая, кстати, с года наступившего станет премией главы республики официально. Ваш покорный слуга, присутствовавший на вручении премии, отметил про себя два предприятия, сотрудники которых выходили на сцену чаще всего.

Это «Сэттэ» и «База 14», но последняя оказалась рекордсменом, взяв три статуэтки за проекты «Парк Орто-Сала» в Алдане, дизайн «Бизнес-зал аэропорта», благоустройство проспекта Ленина, а также получила премии в двух народных номинациях, победив с проектами гастрономического кластера «Инкотрейд» на улице Дзержинского и креативного кластера «Квартал труда».

Мы встретились с руководителем и создателем архитектурного бюро «База 14», архитектором Марией СКРЯБИНОЙ, чтобы обсудить тенденции современной архитектуры и дизайна.

АРБАЙТЕН УНД ДИСЦИПЛИНЕН

— Мария, начнем, пожалуй, с рождения «Базы».

— До «Базы» я долгое время работала в «Якутпроекте», а уже после десяти лет работы создается ощущение, что все, здесь я своего потолка достигла.

— С этой мысли и начинается шаг в новое, хоть и далеко не каждому захочется из зоны комфорта выходить: здесь же уже все налажено, катится себе на заезженных рельсах. Легко ли вы решились на перемены?

— Примерно год я все эти моменты переваривала, рефлексировала и даже написала заявление об увольнении, но, что называется, не отпустили.

— Паспорт не пожелали вернуть?

— И заявление мое разорвали, — смеемся. — Еще год я отработала и взяла отпуск.

— В отпуске проще сбегать, ага.

— Меня поддержал мой коллега Андрей Толстяков, у которого уже имелась своя маленькая фирма. Еще через некоторое время я поняла, что тоже хочу иметь свою маленькую фирму.

— Самое время сказать: «мечты сбываются».

— Но у меня не было подобной мечты! Все сложилось как сложилось. Просто есть у меня одна характерная черта: я довожу до конца все, за что берусь.

— Это о-очень крутая характерная черта!

— Жесткой рабочей дисциплине меня научили в «Якупроекте», который тогда возглавлял Иван Андросов. Не дай бог опоздать даже на пять минут!

— И расстрел! Граждане старой закалки, они опас­ные вообще!

— И это мне в жизни здорово пригодилось, потому что без дисциплины никаких достижений не бывает, будь ты хоть трижды талантлив. Так с 2015 года и работаем.

— К юбилею приближаетесь.

— Да, приближаемся. И все равно я не особенно люблю рассказывать про свою работу, — скромно улыбается.

— У нас в менталитете заложено не делиться планами: «Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах».

— Ко всему, когда ты с головой погружен в работу, и не до рассказов, если честно.

— Вы больше десяти лет в «Якутпроекте» отпахали, и не было ли обидно, что ваша работа остается незамеченной? Лавровые венки обычно на старичков надевают.

— Всегда ведь так: исполнители остаются в тени. Были такие моменты, когда я настаивала на том, чтобы и наши, молодых специалистов, имена вносили в проекты. Они, надо сказать, очень мощные были. «Якутпроект» в то время просто процветал: самые крупные объекты, такие как, например, аэропорт Якутск и бассейн «Чолбон», были наши.

— И после таких объектов вы ушли проектировать, грубо говоря, лавочки?

— Именно так! Как раз тема благоустройства начала развиваться по всей стране, и мы ее подхватили. Ирина Алексеева, тогда главный архитектор города, объявила конкурс на дворовые лавочки. Сумма была смешная, но мы ради азарта приняли участие и выиграли.

— Ради азарта?

— Как спортики! А что, в любом деле азарт приветствуется, — хохочем. — Красивые были лавочки, с национальным колоритом. Это сейчас тема благоустройства всем близка и понятна, а тогда меня никто не понимал, особенно коллеги говорили: «Маша, ну чем ты занимаешься?». И именно те коллеги, которые надо мной тогда подтрунивали, сейчас сами плотно сидят на благоустройстве, считающемся актуальным и модным направлением в дизайне.

— Вы, как первопроходцы, можете похвастаться теми объектами, которые были первыми в республике?

— Первые объекты, которые выигрывали всероссийские конкурсы «Малые города» и тому подобные, все были наши: парк в Нюрбе, благоустройство Бердигестяха, Олекминска, Среднеколымска, Верхоянска, набережная в Покровске, бульвар Учителя.

— Бульвар Учителя все ругают, особенно курганы, которые, я так и не поняла, должны быть альпийскими горками?

— Это специальная технология для озеленения, с фильтрацией, чтобы избежать излишней засоленности почв. В то время это был самый классный объект благоустройства — со­временный, креативный. Но тут пришел подрядчик…

— «…строй»?

— Примерно да. Условный «…строй» не понял всего того, что мы задумали. Строителям и так-то не­много надо — быстрее завершить объект и свалить.

— А тут вы со своей красотой пристаете!

— Сколько мы с ними натерпелись, так и не выскажешь разом! И закопать нас обещали, и руки-ноги переломать тоже.

— На объекте главный кто? Заказчик?

— Заказчик, который дает деньги. И подрядчики, слушающие только заказчика, который дает деньги. А мы с боку припека, без прав на свое мнение.

— А вы не можете выбирать подрядчика, с которым можно найти общий язык?

— Нет, конечно. С имеющейся системой торгов ты вообще не знаешь, кто на объект зайдет. Объект мы спроектировали сногсшибательный, но он так и остался недопонятым подрядчиками. Мало того, его ведь нужно после сдачи достойно содержать, за посадками ухаживать, а этого никто не делает.

— Это общая, к сожалению, проблема.

— И даже есть структуры, призванные заниматься содержанием таких объектов, но мы видим то, что видим: не ухаживают за городом.

— Городу с хозяевами не везет: кто-то был Скамейкович, другой — Бордюрович и так далее. Яйцо Михальчука — памятник первопроходцам так называют — как памятник бесхозяйственности стоит.

— После вала критики по поводу строительства бульвара мы отправили ребят на образовательный практикум — набираться опыта работы в связке с заказчиками и подрядчиками, причем в разных городах и даже разных странах, чтобы у них было больше, скажем так, насмотренности. Периодически вывозим ребят в Сеул, Казахстан, Москву, Казань.

ЯКУТСК СТАНЕТ КРАСИВЫМ

— Якутск, по вашему видению, когда-нибудь станет красивым?

— Почему нет? Вспомните, что было двадцать лет назад. Несложно представить, каким он станет еще через двадцать лет.

— Вы проектируете с учетом региональных особенностей.

— Мы только это и умеем делать, — улыбается.

— В нашем регионе очень короткий строительный сезон. Кроме того, не все материалы выдерживают такие перепады температур.

— И вот тут и должны прийти на помощь наши якутские ученые.

— Мерзлотоведы всегда жалуются, что их никуда не зовут, хотя бы посоветоваться, уж не говорю про вставить имена в проекты.

— Так они и сами не приходят, даже если зовут. Сколько раз мы на них выходили с тем, чтобы найти какие-то технологические решения.

— А у них их нет. Это ученые, а не инженеры.

— Они говорят: не вырубайте леса, ничего не делайте, здесь ничего не трогайте. Но так это не работает. Они изучают мерзлоту, чтобы подсказывать какие-то решения для практического использования, но пока такого взаимодействия нет.

— Лебедь, рак и щука.

— Когда мы научимся сотрудничать, тогда явно что-то выйдет.

— Хотелось бы использовать мерзлоту на пользу.

— Ничего не стоит на месте. Все изменяется. Взгляните на площадь Ленина — красота ведь! И как будто такой она и была сто лет.

— Свежи еще воспоминания: она же кривая вся была, со вспученной плиткой — явно не до безопас­ной среды. В номинации «Лучший дизайн-проект» вы с благоустройством проспекта Ленина тоже стали победителями?

— Да. А еще наш «Квартал труда»: как вспомнишь, в какое страшное заброшенное здание мы зашли, так и вздрогнешь! А какое оно стильное сейчас. Примерно такая же история была со зданием «Инкотрейда» на Дзержинского.

— Сколько денежек вручили за победы в номинациях?

— Нисколько.

— Это был просто диплом?

— И очень мощные статуэтки! Мы оценили.

— На брикет мороженого похож. А в чем прикол? Столько народу в лауреаты прорываются! Ради чего?

— А перемотаем немного назад: азарт, спортивный интерес, здоровая конкуренция с коллегами по цеху и вместе с тем большой корпоратив, где все радуются достижениям друг друга и вообще счастливы повидаться. Деньги, конечно, хорошо, но кроме этого всегда важны удовлетворение от работы, творческое вдохновение и прекрасный результат.

— Я начала в квартире ремонт, а мне тут бригаду подсунули, которая не понимает всех моих замыслов и делает все по-своему. Да поубивала бы!

— Все это довольно быстро забывается, когда объект сдается, особенно если с максимально приближенным к задуманному результатом.

— Не хотелось бы прослыть нациком, но лично я бы отдавала строить объекты местным бригадам, потому что им тут жить, а значит, они гораздо больше заинтересованы в диалоге со всеми участниками строительства и, соответственно, в общем положительном результате.

— Есть хорошие местные подрядчики, но их на всех катастрофически не хватает. Справедливости ради надо сказать, как халтурщиков, так и добросовестных строителей везде хватает, независимо от их национальности. Так в любой другой сфере деятельности. Финансовое благополучие приходит к тем, кто искренне любит свое дело.

— Знаю, что вы расширились и открыли офис в Казахстане.

— Надо двигаться вперед, да.

— Мне нравятся ваши амбиции.

— Прилагаем все усилия, чтобы не выгореть. В Москве хотим филиал.

— Да вы в самом деле азартны!

— Мы стремимся создать современное архитектурное бюро, чтобы не было конкретной привязки к офисам. Я сама любитель путешествий, так если есть возможность работать в том числе дистанционно, почему бы не использовать эту возможность, правда?

— Правда! Работа мечты!

— Я считаю, во всем нужно быть легкими на подъем, имея основную базу.

— Оттуда и название «База»?

— Да, база как основа, опора, базис. Когда только начинали, я специально набирала молодых ребят — архитекторов, тогда у нас и конкурентов-то толком не было, и говорила им: я дам вам базу, крылья, а дальше летите — чем выше, тем круче.

— Не жаль выпускать из гнездышка?

— Еще никому крылья не выкручивала, — смеется.

— Что сейчас читаете?

— Стопка недочитанных книг имеется — про эффективное управление, про бизнес, есть что-то из нон-фикшн.

— Какой вы руководитель?

— Требовательный. Справедливый. Человечный. Я бы даже сказала, мне присуща мягкая строгость.

— Как выбрали профессию архитектора?

— Я мечтала поехать учиться на архитектора, но так получилось, что школу окончила в 16 лет, к тому же в 90-е. А была я маленькая, худенькая, и родители стали категорически против, чтобы я ехала, что называется, на материк. Так я поступила на максимально приближенную к архитектору специальность «инженер-строитель» на инженерно-технический факультет. Но после учебы пошла работать в архитектурный отдел, так что на практике я больше архитектуру знаю, чем ее строительную часть, хоть и эти знания всегда пригождаются.

— Любите Якутск?

— Да. Маленький, контрастный, но уютный. В молодости, помнится, хотелось возводить здесь небоскребы, но с возрастом приходит понимание, что нужно меньше этажей, нужна земля, потому что ты так или иначе притягиваешься к своему, исконному. Здесь люди неторопливые.

— С хронической нехваткой витамина Д.

— Я специально проводила отпуска в Москве: мне очень нравится и подходит ее особенный быстрый ритм. Заряжаюсь там, как батарейка. А вот в сравнении с Алматы у нас люди очень шустрые. В общем, надо много путешествовать, чтобы видеть мир во всем его разнообразии и красоте.

Яна НИКУЛИНА

Фото автора и предоставлено героиней материала