Чудо-печь профессора Степанова
Мы приезжаем на старой «Ниве» профессора на 6-й километр Маганского тракта, на испытательный полигон СВФУ. Нас встречают охранник и добрый огромный лохматый пёс. Здесь, на территории заброшенной воинской части, в центре деревянного дома располагается обычная с виду печь. Такие есть в каждом доме в деревнях и на многих дачах. Но печь эта не простая, а сверхэкономичная, бездымная и пожаробезопасная. Изобретение учёного Степанова. Как утверждает автор печи, в ней можно сжигать всё что угодно. При этом печь антирадоновая, газогенераторная, аккумуляторная.
Валерий СТЕПАНОВ:
— К этой печке я шел лет 20. У меня отец печник, я сам кладу печи. И однажды, раз уж я физик, сделал к своей печке воздухозаборник, соединяющий топку печи с пространством под полом. И печка перестала дымить.
— Как труба идёт?
— Можно и трубой, но я сделал из кирпича. Горячие газы уходят быстро, поэтому в топке падает давление. А внизу под полом холодный воздух тяжелый, не успевает подняться, создает разрежение в топке, поэтому печь перестает дымить вообще. Через плиту и через возможные щели в печку всасывается чистый воздух, поскольку внутри печи давление газов меньше, чем в атмосфере. Никаких запахов нет! Здесь можно сжигать резину, пластик — совершенно любые отходы! Наступает режим температурной газогенерации. Когда печь работает в тлеющем режиме, там температура 600–700 градусов. А при 1200 градусах рождается окись азота. И тогда с дождями выпадают кислотные дожди. Среди лета березовые рощи желтеют. Во всех централизованных газовых котельных рождается окись азота, поскольку температура пламени в топке 1500 градусов по шкале Цельсия! Об этом ученые не говорят. Все боятся «Газпрома». Всем легче считать, что природный газ — это экологически чистое топливо. По сравнению с углем — да. Но посмотрите: зимой над котельными стоит желтая дымка. Это грязь! Так что мою печь необходимо исследовать научными экспериментами. Для этого к печке необходимо присоединить несколько термодатчиков, подключенных к компьютеру. И в режиме реального времени измерять количество топлива, температуру. Но я такой возможности лишен, поскольку уволен с работы под нажимом руководства СВФУ. Я бы хотел с какой-либо школой выполнить такие исследования. Никаких денег мне не надо! Напротив, сам помогу детям. Кстати, я еще придумал метод температурной дозиметрии. Вот стоит чайник. Мы в него вставляем термометр и закладываем известное количество сухих лиственничных дров. Температура начинает повышаться. Строим график повышения температуры воды в чайнике в зависимости от времени. И интеграл под кривой графика, то есть площадь под кривой, я назвал температурной дозой. Мои студенты и аспиранты измерили теплотворную способность топливных композиций из резины, пластмассы. Этим методом легко измерить теплоемкость, теплопроводность различных материалов. В таком подходе на самом деле мало нового, всего лишь в теплофизических задачах применяются переменные во времени граничные условия и показания термометра берутся в интегральной форме с учетом временных вариаций температуры. В биологической и сельскохозяйственной науках рост растений изучают, пользуясь среднегодовой, максимальной и минимальной температурами на местности. При этом дневные положительные воздействия на растения сокращаются с пониженными температурами ночью, это является систематической ошибкой стандартного метода. Но новое всегда встречает неприятие. Пока ни одного биолога, ни одного сельхозника мне не удалось уговорить. Они в итоге обижаются и перестают общаться.
— Почему? Общее же дело.
— Они говорят: «Мы так не делаем! Мы по-другому делаем!». Не хотят инноваций! Они и так хорошо живут. Министерства — и наше, и федеральное — выделяют сельхозникам огромные деньги. Они довольны положением вещей. Зачем им экономия? Вот такой казус. И они оперируют средней суточной температурой. Но если положительная температура — это одно воздействие, если отрицательная — к осени, к заморозкам — совсем иное! И осенью идет перестройка биохимических реакций, накапливаются сахара, витамины, растения готовятся к зимней спячке, и тогда наши растения, овощи, ягоды становятся особенно ценными. У них куча витаминов. И эти колебания температур взаимно гасятся в результате усреднения, и они это прекрасно понимают! И не признают научную достоверность нового подхода, основанного на температурных дозах! Человек, который отказывается принимать, не примет. Хоть кол на голове теши! Поэтому я хочу работать с детьми. У них нет зашоренности, они готовы идти в бой, у них глаза горят. Заинтересованные в детских научных исследованиях школы могут найти меня в Институте физико-технических проблем Севера ЯНЦ СО РАН. Там я работаю главным научным сотрудником.
— Недавно у нас опять горела городская свалка. Ваше изобретение может как-то помочь в утилизации отходов на республиканском уровне? Если в вашей печи можно сжигать пластик?
— Конечно. Особенно это актуально для наших удаленных сёл. Каждая семья, у которой будет такая печь, может совершенно безболезненно уничтожать все свои отходы! Таким образом, ничего не попадет на свалку. Райцентры и села большую часть отходов будут утилизировать сами. И нашего мусорного генерального оператора, который приехал к нам из Москвы, выгоним отсюда! Мы не дураки, сами разберемся. Они хотят каждый район обложить мусорным ясаком-налогом. Это же удавка на шею для наших селян. Силой науки мы можем прогнать мусорного оператора. Они за большую плату просто возят и складывают мусор.
— Неужели никто до вас не догадался этого сделать?
— Я хотел запатентовать это изобретение, но ребята из патентного отдела показали печь, где такой воздухозаборник есть. Но это точно первая в мире антирадоновая печь. Здесь под полом всё забетонировано. И радон, который всегда скапливается в подполе, в 7,5 раза тяжелее, чем воздух. Горячие дымовые газы уходят вверх в район печной трубы, давление в топке падает. У традиционных печей такого антирадонового воздухозаборника не бывает. Мы со студентами измеряли содержание радона в крови человека. Мне 71 год, у меня очень много радия, который накопился по пищевой цепочке. Радон растворяется в крови. У студентов радона оказалось мало. Также мы измеряли радон, выделяемый в квартирах от газовой плиты. Оказывается, в природном газе имеются радий-226 и его продукт распада радон-222. Моя студентка Натали Рафаилова шесть лет изучала содержание радона-222 в домах в селе Немюгюнцы. В некоторых домах содержание радона было близко к ПДК, равной 400 Бк/куб. м.
— Печь долго держит тепло?
— Зимой ребята топят раз в два дня, потому что я сделал аккумулятор тепла. Железный шкаф сделал элементом печи.
— Можно ли внедрить эту печь повсеместно?
— Да. Хочу распространить эту печь в северных улусах или здесь, где есть проблемы с газом. Знакомый в Хатассах ежемесячно платит 17 тысяч рублей за газ. Конечно, у него дом, гараж, баня. Но все равно это дорого!
— Какова себестоимость печи? Это же надо рыть тогда под домом?
— Ничего не надо рыть! В каждом доме есть пол, а под ним есть промежуток до земли.
— Кирпич для печей нынче дорог...
— У нас в Якутии есть глина! Да, давным-давно закрыли кирпичный завод в Мохсоголлохе. И у нас кирпича нет. Его возят из Красноярского края. Это же безобразие, допускаемое нашим правительством! Чиновники некомпетентны. Почему нельзя возродить кирпичный завод? Около села Немюгюнцы есть карьер. Конечно, там глина черная, перемешана с черноземом. Было такое, что грузовая машина по нашим дорогам вместо кирпичей привозила битые черепки. Но ведь на Кирзаводе работали заключенные. Им было совершенно фиолетово, будет качественный материал или нет. Делали плохие кирпичи. Я, например, со школьниками могу сделать химический анализ материала, изучить литературу, ведь сейчас есть интернет. И я уверен, что глина у нас качественная. Производство кирпичей наше правительство может при желании наладить. В такую жару, как сейчас, самый кайф месить ногами прохладную глину. Сейчас один кирпич стоит 80 рублей! Это какой-то золотой кирпич! Для кладки печи их нужно сотни. Кстати, у красного привозного кирпича большой коэффициент расширения. То есть иногда кирпич, как живой, может выползти наружу без предупреждения. У якутского кирпича такого свойства нет.
— Вы наверняка своим коллегам показывали эту печь. Что они говорят?
— Молчат. Я несколько раз пытался устроить семинар, звал всех, ни один физик не пришел! Объявили мне бойкот.
— Почему?
— Не принимают. Хотя у меня опубликовано 350 научных статей, есть несколько книг, монографии, я доктор наук. Диссертацию делал по обобщению теории относительности Альберта Энштейна. Я открыл кафедру «Основы ядерной физики» в университете. Думаю, это зависть коллег.
«У НАС БУЙСТВО РАДИОФОБИИ!»
— Где вы учились?
— Сначала в ЯГУ, потом перевелся в Казанский университет, где окончил кафедру «Теория относительности гравитации» в 1974 году. У меня сильная математическая база. Затем четыре года я был в Ленинградском университете на кафедре «Теория ядра и элементарных частиц». А потом пять лет делал кандидатскую диссертацию. Теория элементарных частиц и ядерная физика у меня на хорошем уровне. Защищался в Казанском университете на кафедре геометрии по теме «Дифференцирование Ли спинорных структур в римановом пространстве-времени». Докторскую защитил в 1985 году на диссертационном совете кафедры теоретической физики Томского государственного университета. Работа называется «Спиноры в пространстве-времени аффинной связности с лоренцевой метрикой и их применение в теориях взаимодействия физических полей», специальность — теоретическая физика.
— Сколько вы отдали лет якутскому университету?
— Я пришел ассистентом в 1979 году.
— И ушли не по своей воле?
— Не по своей. Закрыли кафедру. Был план оптимизации, то есть сокращения кадров. И директор ФТИ Надежда Саввинова не придумала ничего проще — за счет моей кафедры выполнила план. Сократила всю кафедру. 15 учеников, которых я готовил, вынуждены были уйти в другие места. По радиационной безопасности окружающей среды я в общей сложности сделал шесть выпусков. Они работают в самых разных местах, получив у меня фундаментальную подготовку. Я охватил поисковыми исследованиями (то есть без прямого финансирования) студентов всю Якутию — от северных до южных. От Яны до Ленска.
— У вас специфичная область знаний.
— Да, эти студенты изучали радиоактивность окружающей среды. Мы изучали содержание радионуклидов от испытаний ядерного оружия. Например, научились находить америций-241. Его получают из оружейного плутония. Америций нашли в Якутске, Чурапче, Удачном, Мирном.
— У нас с точки зрения радиации где опаснее всего в Якутии?
— Что значит опаснее? Смотрите. В Подмосковье в одном квадратном метре содержится три–пять тысяч беккерель (распадов в секунду) цезия-137. В Новосибирской области в одном квадрате — три тысячи, потому что туда доходит влияние Семипалатинского полигона. А у нас в Якутске — всего тысяча! У нас в смысле радиации чище, чем в Подмосковье! В два раза чище, чем в Новосибирске! Якутия — чистейшее место. И поэтому наша продукция имеет максимальную радиационную чистоту. Здесь надо развивать витаминную продукцию и сельское хозяйство. У нас эффект альпийских лугов, не побоюсь такого сравнения. Не зря птицы летят на север, их не обманешь: здесь всё чистое. Даже в Удачном я нашел смородину с ноготь моего большого пальца. Крупная, ароматная. И это при том, что летом туда почти не заходит солнце, а ночью холодно.
— Вы сторонник малой АЭС. Но есть и противники. Например, жители Усть-Куйги, которым жить с малыми АЭС. Есть опасность технологической аварии?
— Практически нет.
— То есть не на 100% безопасно?
— Ну, если диверсанты устроят аварию, мало никому не покажется. Будет нехило. И поэтому я не устаю говорить: нужны кадры! Сон разума рождает чудовищ, говорил Франциско Гойя. У нас в Якутии буйство радиофобии! Вплоть до руководства Якутии! Например, компания «Востокинжиниринг» получила лицензию на добычу ниобия в Оленекском улусе. Там редкоземельные металлы на Томторском месторождении. И вот привезли пробы в железных ящиках и поместили в сарай у Качикатцев. И туда прибегают немедленно наши экологи — два Ивана: Степанов и Шамаев. И начинают раскачивать лодку. И другие. У нас очень много «зеленых», якобы защитников природы.
Я поражаюсь: доктор физматнаук, математик Иван Шамаев неужели не понимает, что всё это очень безопасно? Ему лень изучать явление радиации и его опасные факторы. Они устроили шум, митинг. «Востокинжиниринг» хотел проложить прямую дорогу от Томторского месторождения в Оленекском улусе перпендикулярно к реке Лене, всего 500 км. Чтобы оттуда везти по Лене до Якутска и далее железной дорогой в Читинскую область в город Краснокаменск, где у нас есть комбинат по добыче урана. И что вы думаете? После этого скандала они передумали делать дорогу на благо Якутии! Теперь они руду ниобия по Анабару будут спускать в Северный Ледовитый океан, везти до Архангельска, а потом на поезде через всю страну — в Читинскую область. Вот результат деятельности наших мракобесов, иначе я их назвать не могу. Эти железные ящики никакой опасности не представляли! Кому хуже-то сделали? Своей же Якутии! Ну, 300 микрорентген в час (мкР/ч), может, там было в этих ящиках. Этот фон вообще не опасен! Своим студентам я объяснял пример. Вблизи города Томмота есть Эльконское урановорудное месторождение. Там в лесу на местах, где грузили богатую урановую руду, гамма-фон равен 1000 мкР/ч. Допустим, я работал там 10 часов, значит, получил дозу 10000 микрорентген. Какова опасность этой дозы? Я получил 0,01 Рентген-дозы. Медицинские анализы позволяют измерить уменьшение количества красных кровяных телец (лейкоцитов) в крови облученного человека только после доз, превышающих 6 Рентген. То есть моя доза в 600 раз меньше, чем наблюдаемый медицинским анализом предел. В Якутии — самые богатые урановые месторождения. И в них есть еще ниобий, молибден и, возможно, редкоземельные элементы. В Алданском районе остались отвалы геологической разведки (это не отходы, а именно что отвалы). Они тоже безопасны!
— Тем не менее цифры говорят о другом: уровень онкологических заболеваний у якутян в тех краях выше!
— Нет таких цифр! Когда АЛРОСА спускает отходы в Вилюй, там на порядок выше уровень онкологических заболеваний. Надо развивать ядерное образование в Якутии! Это очень полезно! Взять хотя бы атомные станции малой мощности. Целый год работала плавучая станция «Академик Ломоносов» в Певеке — это соседняя Чукотка. Из Якутска в Певек регулярно летают самолеты. Вы думаете, СВФУ послал туда на исследования студентов, чтобы измерить содержание трития, радия-226 и других элементов, чтобы проконтролировать загрязнение окружающей среды? Нет. СВФУ палец о палец не ударит! А у нас закрыли это направление! Это исключительно вина некомпетентного руководства университета. Они должны за это ответить!
— Атомная станция малой мощности все равно утверждена!
— В Усть-Куйге, несмотря на сопротивление средневековых мракобесов, полным ходом идет строительство наземной атомной станции. Я был на совещании с атомщиками как член рабочей группы от правительства Якутии. И спросил у главного конструктора проекта: «Каков коэффициент выгорания топлива?». На больших атомных станциях горит уран-235. Это очень дорогой элемент, потому что в добываемом природном уране-238 всего лишь 0,7% энергетического урана-235. И на больших станциях коэффициент выгорания — максимум 7%! Поэтому отработанное топливо хранят десять лет для распада радионуклидов и потом их перерабатывают для нового топлива. Так вот. Ответ конструктора Росатома меня удивил: «В Якутии коэффициент выгорания топлива будет 50%!». Я был в диком восторге! Ребята сделали сильный прорыв, какие они молодцы!
— Я понимаю, что вы продвинутый атомщик. Но давайте пофантазируем: что будет, если в нашей Усть-Куйге случится авария?
— Давайте действовать методом аналогий. В 1986 году случилась авария на ЧАЭС. Специалисты Института имени Курчатова выброс радиации оценивают как 90 Хиросим. К нам приезжал ученый-японец Джун Такада из Университета Хиросимы. Он оценивал чернобыльскую аварию как 300 Хиросим. Конечно, загрязнения из Украины дошли до Брянской области, даже до Курской области, не говоря о соседней Белоруссии. Есть уникальные пятна на плодородном черноземе в Курске, где содержится пятьсот тысяч беккерелей цезия-137 на квадратный метр. Поэтому там сельхозпроизводство идет под контролем кафедры радиохимии МГУ. У нас такая авария невозможна! Это фантастика, чтобы американский шпион привез в Усть-Куйгу боевой диверсионный отряд и взорвал.
— Ну вот пришли злые американцы и взорвали. Что будет-то? До Якутска радиация дойдет?
— До Якутска точно не дойдет, у нас огромные расстояния. Но даже и на Украине и в Белоруссии, где расстояния куда меньше, люди нормально живут на пораженных территориях. Выращивают и едят картошку. Только в 30-километровой чернобыльской зоне запрещено проживать, там сделали заповедник. Уж в Якутске ничего страшного не случится.
«НАУКУ ВЫГНАЛИ НА ЗАДВОРКИ»
— Как вы оцениваете уровень российской науки, в частности физики? Чего не хватает?
— Физика сейчас переживает острый кризис. Очень много недостатков советской системы образования, которые все равно остались, так или иначе. Численные расчеты физических явлений не умеют делать студенты МИФИ, МГУ! 100 лет прошло, как люди занимаются физикой элементарных частиц, когда в результате революции была открыта теория относительности. А сейчас накопилось много неизведанного: черная энергия, большой взрыв. И в США, и в России проблемы идентичны. Я слежу в интернете за специалистами в области физики элементарных частиц, скачиваю монографии и учебные пособия и Ленинградского университета, и МГУ. Идейный разброд и шатания! Куча версий по теории струн, алгебре. Недавно ездил в Москву. Там есть НИИ гравитации и космологии. И они всю жизнь с советских времён располагались в самом центре Москвы! По привычке туда поехал, а оказалось, что их переселили в Беляево, там еще несколько остановок от метро на троллейбусе. Вот такое отношение к фундаментальной науке! Кстати, дело касается не только физиков. К той же станции метро Беляево выселили и Институт русского языка. Можно сказать, русский язык поместили на задворки. Что касается чисто якутской физики, то работа проводится в основном в Институте космофизики. У нас свои особенности, своя специфика. У нас много открытий. Например, ударные волны в космической плазме, новый механизм ускорения космических лучей. Эти исследования продолжаются. Но проблема в том, что нет притока молодежи! Всё закрыли! Сейчас стоит зайти на сайт физико-технического института СВФУ. И что мы там увидим? Медицинская физика! Извините, а что это такое? Не берут на работу в больницы специалистов без медицинского диплома! А потом эти «специалисты» куда денутся после окончания вуза? То же самое в Институте физтехпроблем Севера. Тоже остались без молодёжи! За то, что мы не готовим кадры, за это придется отвечать. И прежде всего нынешнему руководству университета.
— Кто ваша семья? Как вы проводите свободное время? Есть увлечения?
— Я супердомохозяин. Два года назад после тяжелой болезни у меня умерла супруга, так что все делаю сам. Одна дочь работает в Пенсионном фонде, другая в Институте физтехпроблем Севера занимается сваркой. Есть два внука. Один в Томске учится на энергетика, второй перешел в третий класс. Выращиваю на даче картошку, помидоры, огурцы. В апреле высадил картофельные «глазки» как рассаду. Очень хорошо стала расти! Поливаю. Так что у меня будет ранний урожай картошки.
Михаил РОМАНОВ.