Түптүр. Были ли у боотуров щиты?

В «ЯВ» давно был целый цикл материалов по различным видам старинного холодного оружия и вооружения народов Якутии. Описывали притом не только батасы, батыйа, копья, длинные палаши в рост человека, мечи, ятаганы-кылыс, но и защитное вооружение, то есть доспехи, боевые шлемы. И вот поступил вопрос от нашего читателя, вспомнившего этот старый цикл статей: «Были ли у якутов круглые щиты?».

ЩИТ — МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

Действительно, в опере «Нюргун Боотур Стремительный» и на старых снимках первых постановок, и представлений 70-х (на памяти еще у многих), и в новом прочтении уже наших дней можно наблюдать героев в доспехах и с круглым, иногда сильно вогнутым круглым щитом на левом предплечье. Что это — театральное прочтение или исторические реалии?

Богатырь Ньургун Боотур — артист Михаил Жирков со щитом. Фото Замотаева, 1941

В героическом эпосе-олонхо нет-нет, а проскальзывает описание круглых щитов у богатырей светлой стороны Айыы. В рукописях фольклористов и этнографов классические щиты не упоминаются. Хотя я имел возможность изучать рукописный научный фонд ИГИиПМНС СО РАН, где хранятся такие труды, как «Вооружение древних якутов» А. А. Саввина и другие.

Есть в этих материалах и сведения по доспехам, какие доспешные пластины бывают, как набираются вместе и т. д.

Доспехи описаны в исторических преданиях. Несколько панцирных пластин есть в музеях Якутии, например, в МАЭ СВФУ. Есть образцы и на руках частных коллекционеров. Например, 112 заготовок доспешных пластин из алааса Биттики в собрании кузнеца и краеведа Николая Аржакова — Боло Уус. Сохранились раннесоветские фотографии двух якутских боевых шлемов дуулаҕа.

Богатырь из серии открыток про средневековое якутское оружие тоже с круглым щитом

В двухтомнике «Исторические предания и легенды якутов» Г. У. Эргиса описываются различные типы доспехов. Говорится там также, что некоторые боотуры имели лишь железные наручи на предплечья, которыми отбивали летящие в них стрелы и защищались от клинка.

А вот за круглыми щитами только в театр, казалось бы…

Но есть несколько источников и по круглым щитам. Один из них записал фольклорист Сэhэн Боло у батаринских мегинцев. Якуты-мегинцы называли круглый щит на левое предплечье түптүр. При этом түптүр понимается якутами как круглая крышка для горшкабаҕарах (другое название горшка түптэх).

ЗАКРЫВАШКА

Любопытно, что заречные шаманы-ойууны иносказательно называли түптүр также шаманские зеркала. Это было тайное шаманское слово. Понимали как крышку на ойбон-прорубь (вход в Нижний мир для шамана) и одновременно щит от злых сил. Корень слова — түп ‘звук удара по плоской круглой металлической пластине; звук захлопнувшейся крышки кастрюли’. То есть семантика слова изначально восходит к закрыванию какого-то отверстия.

Есть такое выражение — «сүүhүгэр түптүрдээх, хааhыгар хаппахтаах» («имеющая на лбу крышку, а на бровях закрывашку» — говорят относительно скупой женщины). Это про металлическую круглую «крышку»-диск на лбу высокой женской шапки дьабака, называемую туоhахта. Туоhахта имеет схожее магическое защитно-отражательное назначение, но принадлежит не шамануойууну, а женщине.

А названий шаманского бронзового зеркала у якутов множество. Например, называется «толон» (лунный свет), «түлүөн» (как тунгусский «толенг», монгольский «толи»), «сара» (по-монгольски это означает «Луна») и т. д.

Однако чаще название шаманского зеркала соотносится с понятием «крышка, закрывашка». Самое распространенное название — күhэҥэ. В других тюркских языках означает «зеркало; то во что смотрятся». Если с монгольского переводить, то находим параллель — «хөшиг» (занавес; закрывашка; крышка). Күhэҥэ, носимое шаманом на ладони, называют «алтан сабарай» (латунная длань). Корень лексемы «сабарай» < «сап» (закрывать), т. е. среднее между «сап» и «сабарай» слово «сабар» тоже имеет значение «то, чем закрывают (сосуд, отверстие); крышка».

ЧТО ГОВОРИТ АРХЕОЛОГИЯ?

В рукописном фонде ИГИиПМНС СО РАН хранятся записи и рисунки с описанием раскопок «Тыгынова кургана» народного писателя Якутии, председателя Союза писателей Якутской АССР Н. Г. Золотарева — Николая Якутского. Согласно этой рукописи с 1936 года строители начали брать песок на нужды городского строительства с южного склона «кургана». Городские старожилы рассказывали мне в 80-х гг., что была в том холме прослойка белой глины. Мол, глину эту приспособились было добывать для Сайсарского кирпичного завода. Но нашли месторождение даже ближе. А вот землю с холма регулярно срывали для нужд дорожных работ.

Н. Г. Золотарев и сотрудники музея в то время обратились к городским властям с рекомендацией сохранить древний курган. Ну или в крайнем случае провести полноценные археологические раскопки.

И вот летом 1941 года во время земляных работ на «кургане» (в кавычках, поскольку это был все-таки природный холм — так называемый булгунньах, многолетнее ледовое вспучивание земли) обнажились древние захоронения. По Якутску пошли слухи, что вскрылось захоронение самого «якутского царя» Тыгын Дархана.

В августе того же года Николай Якутский с товарищами из Краеведческого музея В. Н. Чемезовым и Г. М. Васильевым провел на «Тыгыновом кургане» раскопки. При осмотре поверхности «кургана», в северо-восточной его части, исследователями было обнаружено около шести разрушенных погребений, о чем говорили валявшиеся в беспорядке человеческие кости, куски досок от гробов и одежда погребенных. Также была найдена витая бронзовая шейная гривна — кылдьыы, серьги из медной проволоки, формой напоминавшие знак вопроса, с нанизанными на них белыми и черными бусами, а также фрагменты соболиного меха и ровдужной одежды. Вероятно, все эти украшения принадлежали той самой молодой женщине, погребение которой обнажилось самым первым.

В разрезе булгунньаха на глубине 50 см было обнаружено целое нетронутое погребение в деревянном гробу, которое было раскопано 18 августа 1941 года Н. Г. Золотаревым, В. Н. Чемезовым и Г. М. Васильевым. Захоронение оказалось уникальным. Николай Якутский и сотрудники музея таким образом описали это погребение:

«Гроб был ориентирован головной частью на юг и покрыт сверху берестяной простыней, сшитой из отдельных кусков волосяной ниткой. Ширина простыни 1 м, длина 220 см. Край берестяного покрывала был украшен узорчатыми вырезами в три ряда. Гроб состоял из лиственничных досок толщиной 6–7 см и имел ширину около 80–85 см, а длину 205 см. Мужчина-покойник оказался засыпанным внутри гроба землей. На месте сгнившего тела образовались впадины... Вдоль левого бока покойника лежали лук, копье и 10 стрел. Лук имел длину 1,5 м и был составлен из двух деревянных деталей, обернутых берестой, концы которых были прорезаны, а в прорези были вставлены костяные пластинки.

Батыйа имела ножевидное лезвие длиной 48 см, толщиной до 1,5 см. Лезвие было посажено на деревянный черенок около метра длиной, обернутый берестой. Ширина лезвия составляла 5 см. Кончик клинка, длиной 3 см, был отломлен и лежал на дне гроба. Все 10 стрел были вложены в колчан, сшитый из лосиной и оленьей кожи. Из 10 стрел 4 имели железные наконечники, 4 — костяные, а 2 — деревянные. Концы железных и костяных наконечников были отломаны. Железные наконечники имели ромбообразную плоскую форму, были прикручены и приклеены к древку берестяной лентой. Основание стрелы было оперено с трех сторон. Длина стрел с наконечниками составляла в среднем 85 см. Костяные наконечники стрел были сделаны из оленьего рога и имели овальную приостренную форму. Деревянные наконечники составляли единое целое с черенком и имели форму конусообразную круглую, с острыми концами, напоминая тем самым луковицу среднего размера.

Одежда покойного истлела, сохранились лишь отдельные куски ровдуги и меховая отделка. На тазовой части скелета лежал широкий набедренный пояс-сыалджа из лосиной шкуры. На нижней стороне пояса были прикреплены шишкообразные медные украшения. По бокам пояса имелись медные кольца-тиэрбэс, служившие для прикрепления снаряжения. Скелет лежал на круглом железном щите диаметром 50 см, полностью проржавевшем. Сохранились лишь округлые железные шишки: 1 — посередине в центре щита, диаметром 5 см и 8 мелких шишек по окружности, диаметром 2 см каждая».

Впечатляет степняцкого типа круглый щит, на котором лежал воин. Круглый щит с центральным умбоном и восемью металлическими клепками, расположенными вкруговую. Сам щит деревянный или железный — неизвестно. Николай Якутский лишь упоминает, что щит кроме сохранившихся «шишек» «полностью проржавел». Остается лишь предположить, что и сам щит был металлическим.

Стало быть, круглые щиты-түптүр состояли на вооружении, по крайней мере, у некоторых якутских воинов до XVII столетия.

Владимир ПОПОВ