Волшебный камень, меняющий погоду

Есть такое поверье у якутов, сохранившееся еще с древнетюркских времен. Во внутренностях скота или добытого животного можно найти камень. Если он похож формой на голову человека, то это сата таас (по-древнетюркски — йада таш). Следует носить его втайне ото всех, завернув в тряпочку. При помощи ритуалов с ним можно воздействовать на погоду — вызвать или остановить ветер, бурю или штиль, осадки или сухую погоду, похолодание или потепление.

Ископаемая жемчужина с подобием лица. Фото из интернета

КАКИМ БЫВАЕТ?

Пожалуй, самым ранним упоминанием йада таш является китайская «История династии Лян», где рассказывается о кочевниках хунну периода династий Вэй и Цзинь и упоминается их умение, «используя колдовство», вызывать дождь. Хунну, по Л. Н. Гумилеву и другим исследователям, предки тюрков, в том числе якутов. От тюрков понятие о волшебном камне распространилось монголам, китайцам, персам и самодийским народам. Выглядел йада/сата разнообразно. И как кристаллы, и как фульгурит (громовой топор), и как безоар и другие минералы, образующиеся во внутренностях животных и людей, — особенно похожие чем-то на голову с чертами лица, — и как обычные камни, которые хищные птицы проглатывают для улучшения пищеварения (перемалывания грубой пищи в желудке) и потом отрыгивают с погадками. Бывает и в виде пузыря с жидкостью в теле скота. В. Л. Серошевский отмечает, что его знакомый намский шаман Тюспют однажды нашел в экскрементах беркута камень, похожий на человеческую голову.

КАК ПРИМЕНЯТЬ САТА?

Методы использования сата таас хорошо описаны в трудах исследователей прошлых столетий. Пожалуй, наиболее подробно описал магический камень Вацлав Серошевский. Вот небольшой фрагмент: «Сата зарождается также сам собой во внутренностях лошади, быка, медведя, волка, собаки, утки, гуся, орла и т. д. Самый сильный сата — волчий: он производит засуху и стремительные ветры (куран сата); обыкновенно сата производит ветры, холод, заставляет падать среди лета снег и т. п. Сата похож на человеческую голову, только небольшой величины, на нем можно отличить нос, рот, глаза, уши; он обладает душой и способен умирать, то есть лишаться волшебных свойств. Если его коснется женщина, если его увидит посторонний глаз, если его держать нагим, не закрытым, он умирает. Если его бросить в кипяток, он долго с жужжанием будет бегать и кружиться по дну посуды, пока не успокоится и не умрет. Умерший сата превращается в обыкновенный камень, но живой сата достаточно поднять к небу на ладони — и сейчас же с той стороны подует холодный ветер. Если обладающий сата отправляется в дальнюю дорогу, то он подвязывает его под гривой или хвостом лошади, отчего последняя не потеет: ей постоянно прохладно, ветерок, постоянно обдувая ее, сгоняет прочь комаров и оводов. Чтобы побудить сата проявить свои качества, нужно его отхлестать; употребляется также заклинание: «Пусть дитя мое не останется живым!.. Пусть скот мой не останется живым!.. Пусть жена моя не останется живой!.. Я не знаю греха, я знаю тебя!..». Сата нельзя держать дома, а нужно отыскать дуплистое дерево и, обернувши камень шерстью того животного, которое его породило, положить осторожно в дупло и закрыть (Намск. ул., 1888 г.)». На самом деле, сведений по сата таас в письменных источниках и из устных свидетельств знатоков гораздо больше.

ШАМАНСКАЯ ВЕРСИЯ

Якутские шаманы в старину верили, что волшебный камень сата таас может образоваться в икрах человека. Притом кроме одного большого с яйцо горлицы (таежного голубя) рядом бывают «детки»-спутники — четыре малых камня. Их иногда вырезают ножом и используют в качестве сата таас. Однако шаманы стараются сохранить их в икрах. Шаманы-ойуун говорили, что следует при шаманских камланиях (хамнаа) конечности не переразгибать, не вытягивать во всю длину. При этом они представляли, что в спокойном состоянии руки должны чуть отстоять от тела (будто в подмышках удерживаются по глухариному яйцу), локтевые сгибы тоже чуть согнуты, в тазобедренных тоже некая полусогнутость, в подколенных сгибах тоже. Будто в эти полусгибы тоже вложено по глухариному яйцу. Потому мы и видим на старинных иллюстрациях шаманов с полусогнутыми конечностями: художники верно отражали пластику движения шамана. Кстати, часто сатаhыт (обладатель камня сата таас, умеющий им пользоваться, — часто тот же шаман) «подзаряжали» себя и камень, вкладывая его по очереди в подмышку, локтевой сгиб, паховые складки и подколенный сгиб. В неистовых плясках ойуун тоже придерживался этого правила. Вышеназванные зоны на сгибах крупных суставов называются в якутском шаманстве «далай» (океан) или «баалы» (озеро). Соотносятся они с духами предков. У мужчин — по отцовской линии (правая сторона тела) и по материнской (левая сторона тела), а у женщин наоборот. Также соотносятся они с внутренними органами: подмышки — печень, локтевые сгибы — легкие, левый быттык (паховая складка) — ноор (поджелудочная железа), а правый быттык — юёс (желчный пузырь), подколенные сгибы — почки. Кроме того, тыльные стороны сгибов крупных суставов тоже имеют своих иччи (хозяев) из предков шамана и соответствия с внутренними органами. Называются эти выступы «добун». Все эти зоны на конечностях шамана или аптаах киhи (колдун — отдельная от шаманов категория чародеев) и якобы обитающие в них духи предков насыщают сата таас магической силой.

Говорят, что сатаhыт также показывал свой камень полной Луне, что тоже якобы придавало ему волшбы. Кроме того, владелец кормил сата таас кровью: камень ведь образовывался во внутренностях живых существ, а значит, изначально питался жизненными силами хозяина. Притом наилучший из сата таас, образовавшийся в икрах шамана-ойууна, был перламутровым, словно жемчужина. Называли такие камни ойууны не иначе, как «чиндимээн таас» или «чинтэмээни таас». Так, в труде «Камлания шаманов Вилюйского округа» А. А. Попова в конце есть словарик шаманской лексики. Там зафиксирован как раз «чиндимээн таас» (твердый камень). Это и есть наилучший сорт сата таас. Этимология в санскритском «чинтамани» (драгоценная жемчужина) — аналог философского камня в индуизме и буддизме.

ПЕСЧАНАЯ ГОЛОВА

Существуют две гипотезы о появлении йада. Согласно первой слово восходит к авестийскому слову yatu (волшебство) и новоперсидскому yadu (ворожей), т. е. перешло к тюркским племенам от персов. Другая точка зрения предполагает противоположное направление распространения яда — из тюркских языков в согдийский и другие иранские языки. Есть еще вот какая версия, о которой вовсе не известно широкому кругу исследователей.

В китайском шаманстве (уцзяо), во многом имевшем тесные связи с шаманизмом степных кочевников, есть такое понятие — 砂頭 шатоу ‘песчаная голова’. Это аналог тюркского йада таш. Выглядит как жемчужина или кусочек песчаника с человеческими чертами лица. Магический спектр притом не ограничивается лишь воздействием на погоду. Любопытно, что камень этот бывает либо в голове или загривке мифической волшебной змеи, либо в икрах героя или колдуна.

В исторической повести о приключениях китайского флотоводца Чжэн Хэ XIV–XV вв., в бытность свою мусульманином имевшего буддийское прозвище Сань Бао (Три Драгоценности) и ставшего прототипом арабского Синдбада-морехода из сказок «Тысячи и одной ночи», есть вот такой эпизод, несомненно заимствованный из более ранней мифологии китайцев и степняков: «На той же горе обитал огромный питон длиною в тысячу чи, на загривке которого скрывалась волшебная драгоценность — «светящаяся в ночи жемчужина». На пути следования змия со скалы на водопой Ли Хай расставил острые колья, оструганные им из горького бамбука. Змий погиб, а Ли Хаю удалось ухватить драгоценную жемчужину. Предусмотрительно стремясь оберечь сокровище, почтенная Праматерь улучила момент, когда Ли Хай отвернулся, вырвала кусок мяса из его голени, засунула в рану жемчужину, поплевала-зализала, кулаком прихлопнула — ничего и не заметно. И когда воин обернулся, жемчужина уже была надежно припрятана. Ли Хай удивился: — Это еще что за фокусы? Супруга объяснила, что жемчужина живая, и ее надо вскармливать кровью: — Теперь, когда она покоится у тебя в ноге, ты сможешь ее вскармливать; кроме того, она запрятана так надежно, что никто не сумеет ее отнять». Вероятно, этот китайский миф о волшебном камне заимствован у кочевников Северного Китая еще во времена хунну.

P. S. Хотелось бы немного остановиться на этом моменте. Почему многие понятия якутской мифологии находят параллели в древнекитайской натурфилософии или авестийской магии? На самом деле все эти древние связи имели место быть. Духовная и материальная культура различных народов, даже живших в отдалении, взаимно влияли и обогащали друг друга. Как непосредственными военными и торговыми контактами, так и опосредованно — переходя от одних носителей к другим этапами. Многие сведения, пришедшие от бесписьменных, при этом фиксировались народами, обладавшими развитой письменностью. Эти хроники служат до сих пор косвенным свидетельством бытования тех или иных обычаев и у их соседей.

Владимир ПОПОВ