Якутский режиссер снял "Короля Лир"... в доме престарелых

Произведения Вильяма Шекспира за более чем пять столетий претерпели тысячи интерпретаций и воплощений в театре и кинематографе. Якутия, конечно, не осталась в стороне. Наши театры ставили английского классика, но в якутском кино, несмотря на его увеличивающийся с каждым годом размах, до Шекспира пока не добирались. Режиссер Сергей Потапов решил это упущение исправить и снял фильм «Король Лир».

Действие картины происходит в Доме престарелых, и в ней задействовано только три профессиональных артиста. Сценарий написан Ангеллой Поповой, с которой режиссер работает уже не впервые.

Мы встретились с Ангеллой и Сергеем накануне Дня российского кино и поговорили о новой работе и в целом о творческой кухне.

— Снимать в Доме престарелых художественный фильм — это уже само по себе необычно.

С.: — Изначально я хотел снимать в доме для душевнобольных. И даже попробовал съездить туда. Он находится за Мархой. Стоит такой дом, черный, в чистом поле один. Но я туда даже не зашел. Там такая тяжелая атмосфера, что почувствовал: это не то. И Ангелла как раз предложила снимать в Доме престарелых.

А.: — Началось это так. Сергей меня позвал и рассказал о нескольких своих идеях, но при этом сказав, что бюджета почти нет.

— Понятно. Малобюджетное кино. Как эта идея все-таки пришла?

С.: — Помнишь, в «Короле Лире» есть такие строчки? Шут говорит: «Ты слишком рано постарел, не поумнев». Эти слова меня задели. И, наверное, с этого все и началось. Знаешь, и мои родители уже в возрасте, они на пике. И ждет их только бесконечность. Ничего больше нет. И что я могу снять после «Бога Дьёсёгёй»? После того, что я снял про Бога? И подумал, что я уже тоже дошел до такого возраста, когда идти некуда.

 — Разрешение на съемки в Доме престарелых было сложно получить?

— Да, это закрытое учреждение. Там мне сказали, что нужно письмо от министра труда. В министерстве дали добро. Таким образом мы попали в Дом престарелых на Бекетова.

— Как проходили съемки в таких неординарных условиях? И как взаимодействовал с непрофессиональными актерами?

— Очень хорошо. Там как будто такая настоящая якутская душа есть. Во дворе стоит балаган, ураса и много сэргэ. Я просто влюбился в это место. А вообще-то, да, это первый опыт работы с непрофессионалами. Мне пришлось сломать себя. Когда работаю с актерами, то ставлю какую-то задачу, требую чего-то. А здесь многие еле ходят, плохо говорят. И я понял, что нужно работать с ними такими, какие они есть. Главное, чтобы они были живыми. И на их какой-то даже нелепости и «сломанности» выстроен фильм.

— В целом заметных барьеров не было?

— Все очень старались, были открытые. Мы со всеми переговорили перед съемками, взяли, конечно, подписи с согласием. А то, может, кому-то из родственников не понравится, что их увидят на большом экране. Хотя не знаю. Фильм не для широкой публики. Выйдет ли он вообще в прокат?

— Зная тебя, наверное, быстро сняли.

С.: — Да, за восемь дней. Это полудокументальная история.

А.: — Они уже смонтировали! Я очень жду. Ведь всего полтора месяца назад мы всё это придумали. А сейчас уже есть фильм! Хронометражем в час тридцать.

— Ты такой «пришел, увидел, победил». «Король Лир» в Доме престарелых. Какой сюжет в вашей интерпретации драмы Шекспира?

С.: — История начинается с того, что герой поступает в это учреждение. Его привозят туда две внучки, и ему это не очень нравится. В это же время в Дом престарелых приходит режиссер с предложением поставить театрализованное представление ко Дню пожилых людей — «Короля Лира». У главного героя отношения с режиссером сначала не складываются, но потом тот берет его на главную роль. Наш фильм — это история о том, где кончается игра и начинается жизнь. Где кончается жизнь и начинается игра. Фильм, конечно, некоммерческий. Там почти ничего не происходит. Все время идут репетиции спектакля.

А.: — Основные линии шекспировского сюжета точно есть. Взаимоотношения с дочерями, его метания. Это такой театр в театре. У героя жизнь, похожая на короля Лира, и он играет его роль. Но не будем рассказывать всё. Кстати, надо сказать, что я писала сценарий в соавторстве с Павлом Ченяновым.

— Это ведь уже не первая ваша совместная работа с Сергеем?

 А.: — Всего восемь совместных работ. А в кино третья.

— Когда ты, кстати, увлеклась театром и кино?

А.: — К нам в деревню приехала съемочная группа фильма «Тайны Чингисхана». Я напросилась на съемочную площадку и решила взять интервью у Андрея Борисова для «Кэскила». Мне было 14 или 15 лет. Я как раз накануне прочла в газете «Якутия» про то, что Борисов снимает «Чингисхана», как Бернардо Бертолуччи снимал «Последнего императора». Фильм я, конечно, не видела (смеется). Но у Андрея Саввича все-таки спросила, как на него повлиял Бертолуччи. Тот очень удивился и в итоге оставил номер телефона. А вообще, мама на меня сильно повлияла. На мой выбор. Несмотря на то, что она всю жизнь проработала в колхозе и доила коров, считала себя Медеей и была очень интеллектуальной и тонкой. Всю жизнь мечтала стать актрисой. И всё мне отдала. Якутская женщина из колхоза, считавшая себя Медеей. Не странно ли? Но закончилось всё печально. Самоубийством. Ее хоронили в гипсовой маске. Это была ее последняя роль.

С.: — Городской житель этого не поймет. Жизнь в деревне очень непростая. Доступ к знаниям ограничен был. Я ходил в библиотеку за пять километров. У Семена Ермолаева есть пьеса «В центральных районах идут дожди». Это про парня, который что-то написал и хочет опубликовать и приехать в город. А там идут дожди, и поехать он не смог. Кстати, еще на эту же деревенскую тему. Мой любимый якутский фильм последнего времени — «Эдэр Саас» Дмитрия Давыдова. Там такая жесть деревенская. Ведь обычно какое мнение о деревне? Это душа, красота. Но по мне самое страшное — это деревня. В городе можно как-то потеряться, быть городским сумасшедшим или гением в квартире. В деревне это невозможно. Если что-то не так сделал, тебе дают черную метку. И всё. И выйти из деревни в город очень сложно. У Ван Гога есть великая картина «Едоки картофеля» — это о том. Это и есть деревня. Это страшно. И я деревню не люблю.

— Ты про возраст упомянул. Тебе скоро пятьдесят. Однажды ты сказал, что искусство — это для молодых.

 — Раньше я летал, был рок-н-ролл и было всё по фиг. С возрастом становишься мельче и злее. Возраст делает человека хуже. Время уходит. А для художника это больно. И да, я считаю, что искусством должны заниматься только молодые.

— Что-то ты драматизируешь.

— Хотя недавно с молодыми киношниками был. И они мне сказали, что я для них гора. Вообще, якуты мало комплименты говорят. Для меня эти слова были особенными. Я всегда думал, что много работал и успел сделать многое. А у нас этого не ценят.

— Как не ценят? Уже фестивали твоего имени проводятся.

А.: — Для меня ты еще в школе был крут. Но он реально этого не понимает. С.: Да, я не понимаю этого. Плыву по течению. Когда меня хвалят, не верю, а когда ругают, мне больно.

— У Александра Сергеевича было так: «Хулу и похвалу приемли равнодушно».

— Я вот так шел и не ценил своих побед. И, когда это понял, понял еще и то: что сделано, осталось ничтожным. А вообще, что мы всё про меня. Вот Ангелла — очень талантливая женщина. Очень подъемная, легкая. А в легкости есть талант, рок-н-ролл, есть, как ты говоришь, блюз. Я достаю журнал «Искусство кино» за 2006 год. Там есть статья кинокритика Сергея Анашкина о якутском кино. Это был один из первых объемных материалов в российской прессе о якутском кино. Сергей только снял «Моя любовь» и «Тыын». Андрей Борисов работал над «Чингисханом».

— Вот журнал, где, пожалуй, впервые описывается якутский кинематограф. У Сергея был тогда только один фильм — «Моя любовь», а ты, Ангелла, как раз в том году столкнулась со съемочной группой «Чингисхана». Прошло 16 лет. Что можете сказать о теперешнем кино Якутии?

— Я, кстати, помню, подошел ко мне какой-то человек и попросил показать мой фильм «Тыын». Это был Сергей Анашкин. Что сказать про якутское кино... Оно очень ушло вперед. Всё стало намного лучше как в техническом, так и в творческом отношении. Хотя мне не очень нравится такая тенденция — заработать деньги.

— Но это, наверное, нормально. Кто-то снимает коммерческое кино с целью получения прибыли, другие занимаются искусством. Термин такой есть — артхаус, применительно к кино. Можно назвать авторским кино.

— А кто у нас снимает артхаус?

— Ты и снимаешь. Давыдов, наверное, тоже.

 А.: — У Бурнашева интересные работы.

С.: — Давыдов не артхаус снимает, а социальное кино. Мне кажется, артхаус ближе к авангарду. Я не могу такое снимать. Ума не хватает или смелости.

— Не будем спорить. В чем фишка кино Якутии? В регионах РФ как-то кино не так размахнулось.

С.: — Наверное, в смелости и технических знаниях. Якуты очень любят гаджеты, копаться в каких-то компьютерных делах. Может, из этого.

А.: — У нас есть олонхо. Такое мировоззрение — жизнь как в кино. Творческий дух народа.

— Но есть Давыдов, наверное, единственный русский в якутском кинематографе.

А.: — Кстати, мне очень нравятся работы Давыдова. Это совсем другой взгляд на якутскую жизнь. Он поднимает больные темы, и это психологически развивает. Это круто.

С.: — Это один из немногих наших режиссеров, у кого есть свой режиссерский язык.

 — У тебя тоже есть. Когда выйдет на экраны «Король Лир»?

 — Наверное, только в 2025 году. В следующем году мы собираемся его показывать на фестивалях.

— Придется подождать. Или съездить на один из фестивалей.

 

И. БАРКОВ.