Падают и падают: за год на Якутию трижды упали обломки ракет
В прошлом номере мы писали, что 3 декабря поисковая группа обнаружила в лесу Вилюйского района центральный блок топливного бака ракеты-носителя, которая была запущена с космодрома «Восточный» 30 ноября. В районе нашли пока три фрагмента. Но, так как сейчас ударили морозы, дальнейшие поисковые работы отложили на весну. В Минэкологии тогда не смогли оперативно нам прокомментировать, как потом вывозится этот «мусор» и какой всё-таки вред наносит нашей экологии. Так что на этой неделе мы встретились с министром экологии, природопользования и лесного хозяйства Якутии Евгением ПЕРФИЛЬЕВЫМ. Разговор получился в целом про экологию.
«Могу даже на карте показать, если что интересует», — с ходу сообщил министр.
— Районы падения фрагментов ракет в Якутии — это выделенные для приема фрагментов ракет участки, расположенные на территориях Вилюйского, Кобяйского, Алданского районов.
— Вот вы всё время пишете в своих отчётах, что превышений содержания загрязняющих веществ не обнаружено. А я думаю, всё равно вред экологии какой-то, но наносится. Может, в месте падения этих обломков не растет потом ничего? Рыбки, может, вымирают?
— Всё растёт. Ни одна рыбка еще не пострадала. Никакого вреда экологии не оказывается, что подтверждается результатами экологического мониторинга районов падения за все 17 пусков, произведенных с 2016 года.
— А что насчет компенсации?
— Роскосмос осуществляет компенсационные выплаты при осуществлении коммерческих пусков в соответствии с заключением этнологической экспертизы.
Обычно эти выплаты родовым общинам составляли порядка 500–700 тысяч рублей (коммерческие пуски — это когда запускаются спутники других стран. — Н. С.).
— За всё это время все обломки были обнаружены и вывезены?
— Да. Договором на Роскосмос возложены обязательства по поиску и вывозу всех обнаруженных фрагментов. Единственное, что с 2021 года в Кобяйском районе почти три года лежали обломки. Лишь в этом году их наконец вывезли. По договору фрагменты сразу эвакуируются, складируются в транспортных контейнерах и отправляются на утилизацию на космодром «Восточный». Но здесь труднодоступная гористая местность и к месту падения было невозможно подступиться. В этом году, несмотря на технические сложности, нашим спасателям из Службы спасения удалось вытащить все обломки.
Как всё происходит? Когда к нам поступает информация, что будет произведен запуск, создается рабочая группа из представителей Роскосмоса, правительства и муниципальных образований. В составе рабочей группы в обязательном порядке выезжают представители Министерства экологии. Как показывает опыт 17 пусков, все фрагменты компактно падают в центре выделенных районов падения, что облегчает поиск фрагментов. Рабочая группа берет пробы снега или воды. После того как был совершен запуск ракеты, мы вылетаем на местность повторно. Находим фрагменты и в местах падения тоже отбираем пробы природной среды. Ничего там не меняется. Алюминиево-магниевый сплав и композитный материал — какой там может быть вред экологии?
— Не знаю. Может, гептил?
— В ступенях ракет-носителей «Союз-2», фрагменты которых падают в районы падения, используются экологически безопасные компоненты топлива: керосин и жидкий кислород. Гептил в этих ступенях не используется.
— За то, что они весь свой «космический мусор» кидают, мы какие-то денежки получаем?
— Они его сами и собирают, вывозят и утилизируют. По договору оплачивают, но там небольшие суммы. Зависит от количества запусков. В этом году, например, три запуска всего было. В 2021 году много было по разным наклонениям.
— И сколько мы получили в этом году?
— В этом году коммерческих пусков не было. А за что мы еще должны получать от них деньги? За то, что у нас развивается спутниковая связь? За то, что у нас методы дистанционного зондирования появились? Мы сейчас видим пожары через спутник. Это разве плохо, что ли? Еще раз повторюсь, никакого вреда экологии не наносится. Грубо говоря, просто падает на поле. Мы даже у лесников потом спрашиваем, может, где-то дерево хоть одно сломало? Нет, отвечают. На открытую местность падает, на редколесье. А в Кобяйском районе — на скалистую местность.
— Тогда с чего вдруг панику каждый раз наводят и предупреждают население о падении обломков?
— Всякое может быть. Охотники в тайге могут охотиться. Конечно, не на населенный пункт падают эти фрагменты. Роскосмос, кстати, напрямую поддерживает родовые общины, оленеводов. Этнологическую экспертизу проходили. Это же не просто так выставили им счет и сказали, столько денег нам дайте, сколько мы хотим.
— Это прекрасно, конечно. А куда эти деньги идут?
— Мы этим не занимаемся. Министерство ведёт только экологический мониторинг. Просто я знаю, что есть такая сумма около полумиллиона, которая поступает в качестве компенсации. А ущерба природной среде нет пока. Вот упал с неба кусок алюминия, какой он ущерб может нанести?
— Судя по фотографиям, внушительные такие фрагменты. Как вывозят эти три тонны?
— Это же алюминий. Его спокойно пилят и вывозят вертолетами. Вертолёты они, кстати, тоже арендуют. Какая авиакомпания вывозит, определяется через тендер. Мы не вывозим. Мы приезжаем вместе с ними, отбираем пробы воды и снега. Фиксируем всё это потом в наших отчётах. Каждый участок потом принимается комиссией.
— Ну как-то в перчатках и без спецодежды, судя по фотографиям, совсем несерьёзно.
— Ни химии, ни радиации. Для чего нам спецзащита?
— Зачем тогда пробы отбираете всё время, раз вреда нет?
— Экологический мониторинг районов падения проводим по общественному наказу, чтобы не беспокоились жители. Есть программа мониторинга районов падения, разработанная Роскосмосом и согласованная министерством. Результаты экологического мониторинга показывают отсутствие негативного воздействия на экологию в результате падения фрагментов ракет.
— Остальные фрагменты ракеты в Вилюйском районе весной только будут искать. А чего сразу не нашли всё?
— Зимой сложно обнаружить. Нашли только самое крупное. Мы даже шутили одно время: может, вы фрагменты цветными сделаете, чтобы легче было их искать? Как снег сойдет, рабочая группа еще раз съездит на место падения.
— На место падения астероида направили команду?
— Нет. Наши специалисты считают, что он сгорел еще в атмосфере. Вспыхнул ярким светом в небе, и всё. Небольшой был по размерам астероид. Далеко не Тунгусский метеорит. Мы бы об этом узнали и даже почувствовали. Вот тогда да, обязательно выехали бы туда.
— Очевидцы пишут в соцсетях, что звук слышали, вибрации какие-то…
— Нет. Там как раз в этот момент нефтяники работали. Так что больше их было слышно, чем пролетевший астероид, который мелькнул на пару секунд. Он даже не долетел до земли. У нас в республике есть целая сеть сейсмонаблюдения, и там бы сразу показало, если бы упало что-то на землю. Опять же таёжная метеостанция есть в тех краях. Но никто не зафиксировал падение.
— Если говорить о вреде экологии от недропользователей. За этот год в «Зелёные платежи» (это плата за негативное воздействие на окружающую среду, штрафы за экологические нарушения и возмещения по искам за ущерб природе) сколько поступлений было?
— Туда стекаются все налоги, экологические сборы и штрафы. Каждый штраф идёт на природоохранные мероприятия. В этом году поступлений было примерно на сумму 500 миллионов. 60% идёт в муниципальные бюджеты, 40% — в бюджет республики. Но там есть свои нюансы. Если раньше, грубо говоря, мы штрафовали какое-то предприятие на большой ущерб, а они потом взяли и построили новый детский сад, то сейчас все средства идут именно на природоохранные мероприятия. Муниципалитеты за счёт этого ликвидируют стихийные свалки, приобретают технику для тушения пожаров и так далее.
— Можете прокомментировать последний скандал по вырубке леса в Амге, из-за которой собирались недавно общественники?
— Арбитражный суд удовлетворил иск Министерства экологии о расторжении договора аренды лесного участка площадью более 54,5 тысячи гектар с компанией «Ангара». Лесопожарные мероприятия они выполнили не в полном объеме. А именно не выполнили обязательства по прокладке противопожарных разрывов.
— На апелляцию они не подавали?
— По последней информации, вроде нет. Но это их право.
— По лесовосстановлению как у нас дела?
— По лесовосстановлению мы второй год первые в стране.
— И первые при пожарах.
— А у нас территория просто огромная. Площадь лесного фонда составляет 255 миллионов гектар. В этом году восстанавливали лес в Ленском, Вилюйском, Мирнинском, Сунтарском, Таттинском и Алданском районах.
— Что сажаете? Сосны?
— В основном лиственницы. Есть, конечно, районы, где сосна преобладает.
Надежда СИВЦЕВА
Фото Министерства экологии