Убийца в юбке: террористка Лидия Езерская
В 1912 году в Якутск этапировали одну из самых известных российских эсерок-террористок — 46-летнюю Лидию Езерскую. В вечную ссылку революционерка прибыла на одном из судов Ленского пароходства и сошла на берег, привычно попыхивая сигареткой.
Имя Езерской было широко известно населению всей Российской империи. Судебные процессы с ее участием в те годы хорошо освещались всеми газетами страны. В 1904 году ее судили за покушение на министра внутренних дел Вячеслава Плеве, а в 1906 году — на могилевского губернатора Николая Клингенберга.
Лидия Павловна уже тогда понимала, что Якутск станет ее последним пристанищем: она была очень больна. Уже тогда у нее диагностировали тяжелую прогрессирующую форму туберкулеза легких.
Лидия родилась 27 мая 1866 года в Могилевской губернии в богатой дворянской семье. Ее родители Павел и Мария Казанович принадлежали местной аристократии. Через три года после рождения девочки умерла мать, и воспитанием маленькой Лиды стал заниматься отец. Окончив гимназию в Минске, девушка вышла замуж за Степана Езерского — бывшего пламенного революционера, отсидевшего в знаменитой Петропавловской крепости, а ныне преуспевающего владельца цветочного магазина с амбициями лояльного властям политика. Позже ему удалось даже стать главой города Могилева. В 1892 году у семейной пары родился сын, которого назвали Гришей.
В начале XX века Лидия, как и многие ее современницы, увлеклась революционными идеями. Однако супруг был против этого, ведь, отбыв наказание по политической статье, он уже смотрел на революцию без всякого романтизма. Ссоры и скандалы стали частым явлением в доме Езерских, в итоге женщину достали «мещанские» взгляды супруга. Завершилось все тем, что Лидия, бросив мужа и сына, уехала в Санкт-Петербург, где выучилась на стоматолога, окончив зубоврачебные курсы в Военно-медицинской академии. Стоматология и в то время приносила отличный доход. Женщине удалось в 1900 году открыть свой кабинет в Санкт-Петербурге, а затем, спустя четыре года, филиал в Москве. Оба они использовались для явок революционеров.
В первый раз Лидию арестовали в начале 1904 года после покушения на главу российского МВД Вячеслава Плеве, которое совершила Серафима Клитчоглу. Во время обыска в квартире Езерской полиция нашла браунинг — любимое огнестрельное оружие революционеров. Отсидев больше года в крепости, революционерка была приговорена к одному году и трем месяцам заключения. Ей повезло: вскоре ее амнистировали по царскому манифесту от 17 октября 1905 года, как и многих других российских политзаключенных.
Выйдя на волю, Езерская сразу уехала в Женеву (Швейцария), где находились в то время лидеры Боевой организации эсеров, и сообщила им о своих планах убийства могилёвского губернатора Николая Клингерберга. Товарищи по партии не увидели смысла в ликвидации обычного провинциального чиновника и решительно отказались помогать ей в этом преступлении. Но даже после этого Езерская не отказалась от своих планов по устранению губернатора. Вернувшись в Россию, она забрала сына Гришу у бывшего мужа и обосновалась с ним в Могилеве. О мальчике эсерка вспомнила неслучайно. Сын был нужен ей для того, чтобы следить за перемещениями губернатора. Езерская также раздобыла фотографию своей будущей жертвы, чтобы не ошибиться и не устранить случайного человека. 29 октября 1905 года революционерка, облачившись во все черное, появилась в чиновничьей приемной и, оказавшись рядом с губернатором, достала револьвер и выстрелила в него. Она лишь ранила мужчину, после чего была задержана и скручена подоспевшей охраной.
Из документов тех лет:
«В субботу, 29 октября около часу дня в приемную господина начальника губернии тайного советника Н. М. Клингенберга явилась дама-просительница, одетая в глубокий траур со спущенным на лицо крепом, и просила дежурного чиновника особых поручений В. Н. Мальцева доложить губернатору, что его хочет видеть баронесса Мейендорф по важному делу. Когда губернатор вышел в приемную, в этой комнате находилась, кроме чиновника особых поручений и полицеймейстера Я. В. Родионова, еще одна просительница, г-жа Морозова, которую губернатор выслушал первой и поручил полицеймейстеру принять от нее документы для выдачи полицией паспорта. Затем губернатор направился к просительнице, назвавшейся баронессой Мейендорф. Как только губернатор приблизился к ней и спросил: «Что вам угодно?», дама эта, выхватив семизарядный револьвер системы «Браунинг», моментально произвела один выстрел в губернатора в упор и другой, почти без промежутка, когда он еще стоял. Губернатор упал на левый бок. Задержанная оказалась женой члена Могилевской городской управы Лидией Езерской».
На допросах задержанная утверждала, что поступила так, потому что «Николай Клингенберг — враг людей». Во время следствия она узнала, что руководство партии от нее отказалось, заявив, что покушение на губернатора — личная инициатива Езерской. Это стало для нее серьезным ударом, от которого она уже не смогла никогда оправиться. Суд вынес довольно мягкий для того времени вердикт, приговорив даму к тринадцати с половиной годам каторги. После чего ее доставили в Бутырскую тюрьму. В то время там уже находились пять террористок — Мария Спиридонова, Анастасия Биценко, Ревекка Фиалка, Мария Школьник и Александра Измайлович. Всех их этапировали по железной дороге на Нерчинскую каторгу. Надо заметить, что, когда поезд совершал остановки на станциях, эсерок встречала восторженная толпа. Им дарили цветы и аплодисменты.
Из характеристики заключенной Лидии Езерской:
«Склонна к побегу, дерзка, в незаконных требованиях назойлива и настойчива, служит подстрекательницей ко всем беспорядкам среди содержащихся».
Первый год она просидела в Акатуйской тюрьме, где условия были вполне сносными, а затем ее и других эсерок перевели в Мальцевскую тюрьму, где в основном содержались женщины, осужденные за уголовные преступления, а условия были просто ужасными. В Мальцевской тюрьме туберкулез у Езерской стал прогрессировать.
Из воспоминаний революционерки Марии Спиридоновой:
«Она была больна чахоткой в серьезной стадии, но умела так незаметно ею болеть, что многие и не подозревали опасности её недуга. Уже пожилая, полная, очень бодрая, всегда заметная, с кем-нибудь читающая, кому-нибудь преподающая, всегда с шуткой и интересным разговором на устах, попыхивая вечной папироской, она жила «по привычке, по инерции», как говорили мы про её жизненную энергию, зная от доктора о тех кусочках легких, которыми она уже не дышала, а хрипела».
В 1909 году Езерская по решению врачебной комиссии была освобождена и выслана в Забайкальскую область, а затем, в 1912 году, переведена в Якутскую область. В Якутск в те годы на поселение ссылалось множество революционеров. Среди них был и Петр Куликовский — товарищ Езерской по Акатуйской каторге. Вместе с ним эсерка организовывала для городской интеллигенции литературно-музыкальные вечера.
В якутской ссылке она познакомилась и очень сдружилась с другой политической ссыльной — «бабушкой русской революции» Екатериной Брешко-Брешковской. Некоторое время женщины даже жили в одной квартире. В 1915 году умер Гриша, сын Езерской, страдавший психическим расстройством. Еще когда Лидия Павловна была на каторге, юноша пытался застрелиться. Письма от него к Лидии Павловне отличались большими странностями. С этого времени здоровье Лидии Павловны быстро пошло на ухудшение. Умерла Езерская осенью 1915 года. Ей было 49 лет. Революционерку похоронили в Якутске, место ее последнего успокоения неизвестно.
Татьяна КРОТОВА.