Бактерии на страже
Чтобы не загрязнять окружающую среду, в 2006 году в Якутске заработали новые очистные сооружения АО «Водоканал». Официально она называется Станцией биологической очистки сточных вод (СБОС). Канализационные воды, попадающие на станцию, очищаются с помощью живых бактерий и потом выпускаются обратно в реку. Мы решили лично убедиться в здравии бактерий и посмотреть, на что же идут наши деньги.
О станции, технологических процессах и собственно бактериях рассказывали четыре специалиста — Альберт Степанов, начальник Станции биологической очистки стоков; Константин Кожухов, заместитель начальника; Евгений Паренко, заместитель главного инженера; Александра Неустроева, технолог СБОС.
— Альберт Дмитриевич, бактерии-то точно еще живы?
Альберт СТЕПАНОВ:
— Конечно. Старые очистные сооружения были построены в 1986 году. Они были механические. Время не стоит на месте, все развивается, и только механической очисткой уже не обойдешься. Механика убирает только нерастворимые загрязнения — песок, мусор и т. д. А в воде есть растворимые загрязнения в виде фосфора, азота, мочевины. Механика это никак не уберет, никакие процеживатели, решетки или еще что-то их не задержит. Только природа. Учеными было сделано открытие: если в грязную воду добавить кислород, там зарождаются микроорганизмы, которые начинают подъедать растворенные загрязнения. И на этом основании зародилась биологическая очистка. Очистные сооружения должны были запуститься в 1996 году, но не получилось. В связи с финансовыми трудностями и т. д. стройка заморозилась. В 2006 году мы запустили биологическую очистку. С того времени у нас работают очистные сооружения сточных вод.
Грязная вода и вода после очистки бактериями
Евгений ПАРЕНКО:
— Бактерии — это живые организмы. Если у них создаются неблагоприятные условия, например, понижение температуры или приходят токсичные вещества, они могут погибнуть. В конце мая, к примеру, с хлебозавода скидывали дрожжевую кислоту. Или бывает, что с аэропорта сливают керосин. Из-за этих веществ бактерии погибают. Мы боремся с такими предприятиями и вбросами. Пишем письма. Выставляем плату за негативное воздействие. Запрещаем этим машинам сливаться, но они все равно время от времени несанкционированно сливают отходы в люки. Такое происходит повсеместно. Также часто сливают отходы с машинным маслом с автосервисов. Все это пагубно влияет на наши бактерии. Часть из них погибает, но часть остается, мутирует, привыкает к новым условиям, выживает. Мы стараемся поддерживать процесс очистки. И такого никогда не было, чтобы все бактерии ушли и ничего не работало. Они в любом случае работают. Ежедневно берем анализы. Если бывают сбои, у нас есть соседние очистные станции в Жатае и Покровске, откуда можно завезти бактерии, чтобы поддерживать нормальное состояние Станции биологической очистки.
— То есть погибшие бактерии восполняются?
— Да. Даже бывают такие условия, что их уже много и они начинают друг другу мешать. Часть из них погибает, всплывает, утилизируется. Новая партия наращивается.
— Всплывают бактерии? А как они, простите, выглядят?
— Это активный ил. Когда всплывает, то и выглядит как коричнево-зеленый ил.
Константин КОЖУХОВ:
— Это миллионы бактерий. Их разновидностей очень много. Есть коловратки, инфузории. Их работа и действие — окисление органических веществ, и именно ими производится основная очистка. Какие-то бактерии могут чувствовать себя плохо, если им дать химию, часть уходит, часть остается. У нас, как я уже говорил, создаются тепличные условия. В этом режиме они хорошо развиваются, растут, питаются, увеличиваются в объемах, лишние уходят, остальные дальше работают. Со временем стареют. Старая партия менее активна, поэтому лишние убираются. Обыкновенная биологическая жизнь. Как свой мир.
Александра НЕУСТРОЕВА:
— Это биоценоз живых микроорганизмов. Они самопроизвольно зарождаются, если есть стоки, в которых содержатся загрязнения, растворенные вещества — аммиак, фосфор, аммоний и т. д., — это пища. И кислород — это катализатор. После зарождения бактерии проходят разные стадии эволюции. Мелкие амебы, жгутиковые. Потом нитчатые микроорганизмы. Следом зооглейные микроорганизмы. Коловратки, аспидиски, даже есть нематоды. Очень много разновидностей. В нормально работающем иле примерно двадцать пять названий бактерий. Если их вообще разложить по классификациям, то одних нитчатых будет штук пятьдесят. Все в совокупности составляет активный ил.
— Сколько живут бактерии?
— В среднем 14 суток.
— Как вы поддерживаете возраст?
— Удаляем устаревший, избыточный ил, и начинает зарождаться новый. Если ничего не будем удалять, то ил будет старым, начнет изнашиваться и умрет и очистки не будет. Поэтому поддерживаем активный возраст ила.
— Если, судя по анализам, не хватает кислорода?
— Добавляем. Подаем сжатый воздух трубокомпрессором. Это сердце нашей биологической очистки, потому что без воздуха никак.
— Как в аквариуме рыбкам?
— Да.
— А почему дрожжи и керосин плохо влияют на бактерии, если домашние химикаты не воздействуют?
— Тот же керосин он токсичный, разрушает саму структуру микроорганизма. Чтобы его убирать, на очистных сооружениях должны существовать отдельные блоки очистки от нефтепродуктов, чтобы только потом сточные воды запускались на биологию.
— А куда девать тогда эти сточные воды? Их же тоже надо как-то утилизировать.
Евгений ПАРЕНКО:
— По идее крупные предприятия должны иметь свои локальные очистные сооружения, где нефтепродукты изначально удаляются, и в нашу систему сбрасываются хозбытовые стоки. У нас в городе нет тяжелой промышленности, машиностроения, нефтяной промышленности, поэтому на водоканале предусмотрена только очистка хозяйственно-бытовых стоков. На нефтяных предприятиях, где предусмотрены отдельные очистные сооружения, существуют специальные бактерии, которые разлагают и поедают нефтепродукты.
— То есть у нас такого в принципе нет?
— На первичных отстойниках есть небольшой узелжироуловитель, где мы можем просто снять пленку сверху. Не допустить, чтобы она заходила дальше на биологию. Конечно, они не сливают просто голую нефть, масло, химические вещества, а разбавляют ее с хозбытовыми стоками. Но они все равно плывут по поверхности — как радужная масляная пленка. Перемешиваются с органическими веществами. Органика — это корм для биологии. Маслянистая жидкость обволакивает ее, и она идет на биологию. Бактерии начинают это кушать и погибают. На автомойках также должны быть ловушки, фильтры для масел.
— И как с этим бороться?
— У нас нет полномочий заставить эти предприятия установить ловушки и локальные очистные сооружения. Мы только можем выдавать предписания. Наша инспекция проезжает по мойкам, автосервисам, предприятиям и выдает предписания, так как состав стоков не соответствует нормам. Просим установить локальные очистные сооружения. Мало кто выполняет эти требования. Только Якутский хлебозавод вроде что-то пытается ставить. На крупные предприятия мы можем повлиять. Они стараются свои стоки держать в норме. Но чаще всего говорят, что ничего установить не могут, так как на это требуется много средств. Построить, согласовать с нами, запустить, эксплуатировать.
— Гормолзавод?
Альберт СТЕПАНОВ:
— У них есть локальные очистные сооружения на избирательных производствах. У кожзавода. На некоторых автомойках установлены, но не у всех. Когда на станцию приходят такие насыщенные стоки с бензовозов, мы иногда ощущаем прямо по запаху, что кто-то слился. Они должны все это промывать специальными растворами, но им лень, легче в канализацию сбросить. Микроорганизмы — живые существа, они дышат кислородом. Когда приходит нефтяная пленка, она окутывает их — и все, они не могут дышать, погибают. Спасает то, что к нам приходят большие объемы, и все-таки стоки разбавляются. Если бы такой объем загрязнения пришел на маленькое очистное сооружение, то оно остановилось бы.
— Почему каждую весну не пускаете сливаться машинам с талыми водами?
— Активный ил нормально развивается при температуре не ниже 13 и не выше 24 градусов. В диапазоне 20 и 24 градусов биологическая активность ила развивается и работает отлично. Если температуру понизить, он находится в вялом состоянии, а это влияет на очистку. Талые воды резко понижают нам стоки с города. Все-таки хозбыт приходит теплый, а с луж — плюс пять максимум. Температура резко понижается.
— Раз уж зашел разговор про слив в канализационные люки, то не могу не задать вопрос. У вас есть договоры с какими-то организациями, например, «Жилкомсервисом»?
— Нет. Ни с кем. КОАП и правила благоустройства запрещают слив в систему канализации. Но фекалки сливаются. Никто не может с ними ничего сделать. У нас нет полномочий на них воздействовать. Можем только приезжать и заваривать или закрывать после них люки. Специально по городу сделали несколько сливных станций. Одна здесь находится, одна рядом с ДСК и еще одна — на Маганском тракте. Мы понимаем, что все торопятся, не хотят стоять в очереди, поэтому и увеличили количество станций. Кому-то просто лень. Откачал на птицефабрике, не хочет ехать на ДСК — нашел ближайший колодец и слил. Суммы штрафов маленькие. Полторы тысячи рублей. Откачка машины — три тысячи рублей. Своеобразный абонемент себе устроили, чем терять клиентов и ждать. Ладно, если чистую воду сливают. Но есть и песок, грязь, мусор, тряпки. Бывает, что слились и даже крышку на место не поставили, а ведь кто-то может провалиться, а виноваты мы будем.
— Прям крик души.
— Так и есть. Сейчас хотим провести совещание, позвать все контролирующие организации и, может, с ГИБДД, Якутским комитетом государственного экологического надзора разработать какой-то план контроля. Вроде принималось решение — тех, кого поймали за сливом, ставить на штрафстоянку. А это уже совсем другая головная боль и штраф. Также хотим увеличить количество сливных станций. Пока определяем участки, так как не всем жителям такое соседство нравится. Город маленький, а зона отчуждения должна быть 300 метров.
— Сколько стоит слив ассенизаторской машины на станции?
— Бесплатно! Раньше стоимость была семьсот рублей. Говорили, сильно дорого и далеко везти. Сейчас все бесплатно сделали, но все равно продолжают сливать в колодцы.
— Какая вода выходит со станции после очистки?
— Техническая.
— И все в реку?
— Да. Но нас регулярно проверяют. Нормам соответствует. Мы взяли воду из реки и должны вернуть в реку, но в уже очищенном состоянии.
Виктория БУШУЕВА
Рисунок Александра МАКАРОВА