Блокбастер

Какой бы ни была схема управления, материальные стимулы в ней всегда будут вплетаться в жесткую вертикаль служебной трусости. 

В предновогоднюю неделю оживился Высший разум, который, пополняя личные счета подопечных, радостно затренькал не только зарплатными, но и премиальными смс-ками. Настроение бюджетного трудового гражданина магически улучшилось. Только, поддерживая баланс во Вселенной, и Высший разум приходится периодически задабривать: ему также хочется праздника. Он не требует чрезмерных усилий — скорее, это будут стандартные, знакомые просьбы. Но, учитывая горячую предновогоднюю пору, они могут стать деликатными.стандартные, знакомые просьбы. Но, учитывая горячую предновогоднюю пору, они могут стать деликатными.

Неожиданно, по заранее утверждённому плану, в одно из ведомств «сверху» спустилось указание: в преддверии Нового года «в целях создания праздничной атмосферы и пропаганды здорового образа жизни провести спортивный праздник». Нижестоящие начальники приняли под козырёк, надеясь на сознательность подчинённых. Подчиненные, нимало не удивившись, рассудили, что «Новый год праздником не испортишь», и, снимая наличность, у банкоматов благодарили Высший разум за щедрость. Приятные, благостные мысли занимали всех, кроме Александра. Начальник отдела заболел, и он, как старший, выполняя его обязанности, лично формировал команду от небольшого коллектива. Несмотря на трудности — желающих добровольно участвовать в празднике не находилось, — все сложилось удачно. Однако новый день внес свои коррективы.

— Алло, Валентиныч, доброе утро. Светлана не сможет сегодня — ночью разболелся зуб, и она едет к стоматологу. Да… И я опоздаю, похоже. Дочь не с кем оставить, так что буду сидеть с детьми, пока супруга не вернется.

— Понял, принял, — Александр, отложив смарт­фон, в досаде толкнул его пальцами так, что он скольз­нул по глади кухонного стола:

— Черт!

— Что случилось?

— У Светы зуб заболел, она не приедет, и Алексей с сыном тоже… — Александр стучал чайной ложкой по столу, глядя на чашку с остывающим кофе. — «Папа, мама, я — спортивная семья». ПМСС! Наверх обязательно нужно отправить фотоотчет — все серьезно…

Отбросив ложку в сторону, он в сердцах хлопнул ладонью по столу:

— Черт, «Помидора» разорвет на части от злобы, когда он увидит, что в отделе нет команды.

— Может, кого-то попросить? Время еще есть.

— Никто не хочет. Я неделю бился, уговаривал. Ладно мы — люди подневольные, но попробуй жену заставить… В законный выходной!

— Надо попытаться.

— Хм… Буду обзванивать, что делать! Позарез мама нужна и ребенок.

— А папа?

— Сам выйду.

— Ну, ты-то пока не папа, — улыбнулась супруга.

— На фотографиях фамилий не пишут, главное, чтобы команда была, — он вышел из-за стола, поставил чашку с недопитым кофе в раковину и, подойдя к жене сзади, обнял, положив руки на её небольшой, но уже оформившийся живот.

— Разберемся, — шепнул на ухо и громко добавил:

— Скоро и я буду настоящим папой. Обожаю тебя.

— И я тебя.

Зима властвовала совершенно. Открыв ворота, Александр поднял висевший в гараже брезент, сохранявший тепло, и белые клубы пара, словно заждавшись, стремительно бросились на свободу. Запустив двигатель, он вышел из машины, закрепил металлические упоры, чтобы двери гаража случайно не закрылись, и, ожидая пока мотор прогреется, стал перебирать контакты:

— Алло, Сергей, привет. Ты можешь попросить жену поучаствовать в празднике? Не хочет... Совсем никак? Понятно.

— Витя, здравствуй. Помощь нужна и супруга с ребенком… Уехали к бабушке? Ясно.

Потенциальные участники еще были, но их количество стремительно съёживалось, как съёживается пустая пластиковая бутылка, выброшенная на мороз.

Всю дорогу он, поправляя наушники, вел переговоры, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Остался последний шанс — Лида, недавно устроившаяся сотрудница, которую он едва знал.

— Лида, доброе утро. Сегодня спортивный праздник, ты не могла бы поучаствовать с дочерью? У нас накладка: от отдела нет команды.

— Это «папа, мама, я»? У меня муж в командировке.

— Папу найдем, не проблема.

— Настя у бабушки, мне нужно за ней съездить, мы можем опоздать, и я… стесняюсь, — было ощущение, что она ищет повод, чтобы отказать, но в то же время сомневается.

— Лида, выручай. Там все свои, будет отличная праздничная атмосфера. Проси, хоть полцарства в награду! Я, правда, мало что могу, но что могу — сделаю много.

— Ну, я не знаю…

— Все получится, тем более я сам участвую. Настя получит новогодний подарок, будет весело. Ну?! Какой твой положительный ответ?

— Хорошо, мы приедем.

— Спасибо!

Накануне температура воздуха резко подалась вниз, утром навалился густой морозный туман, луна и фонари ощетинились жгучим разноцветным гало. В белесой, неподвижной мгле одинокая Венера, взъерошивая дымку блестящими иглами, убегала от солн­ца сказочным новогодним ежиком.

Подъезжая к спортзалу, Александр напевал: «Хорошая девушка Лида… жаль, слов я не помню совсем!».

Два молодых сотрудника внесли в спортивный зал темную массивную колонку для звукового сопровождения. В углу, переливаясь огнями гирлянды, красовалась нарядная елка. Построились команды. Коллеги, не участвующие в состязании, тоже были в спортивной форме и стояли рядом. Прибыл большой начальник маленькой организации. Крас­ное, отекшее лицо, видимо, после вчерашнего застолья — хищный, низкорослый, коренастый «Помидор». Он выпученными, воспаленными глазами обежал строй и, заметив, что в отделе Александра нет команды, зло выдавил:

— Гимн. Праздник начинается с гимна. Где гимн? — взревев, он перевел взгляд на колонку. Молодой парень, засуетившись, долго копался в телефоне, затем, разрывая тишину, что-то звучно щёлкнуло, и раздалась музыка. Строй подпевал, глухо проговаривая слова. Помидор вперил взгляд в Александра, затем быстро подошел, встал рядом и, нарочито выставив ухо, принялся слушать, громко ли он поет. Гимн закончился. Криво улыбаясь, он вкрадчиво и с расстановкой спросил:

— Где ваша мама, Александр Валентинович?

Саша знал, что Лида с дочерью скоро подъедут, но выходка с гимном его, человека южных кровей, изнутри перетряхнула, и он, едва сдержавшись, решил перечить:

— Моя мама беременна.

— Да не Ваша мама, а ваша мама.

— У меня одна мама.

— Я не про ту маму говорю.

— А я про ту, у меня нет другой мамы.

— Как мы отправим фотоотчет туда? — он поднял вверх толстый, как перепревшая сарделька, указательный палец. — Нужна мама!

— У меня нет запасной мамы!

— Так найдите хоть какую-то маму! Вы должны были обеспечить маму! Или мне вам найти?! — он развернулся, взмахнул рукой и, сквозь зубы прошипев ругательство со словом «мать», вышел из спортзала.

«Весело будет. Не обманул!» — стрельнула мысль в голове Александра.

 

По указанию Помидора начало мероприятия перенесли на час. Снова все собрались. Лида и дочь, переодевшись в спортивную форму, стояли в строю слева от Александра. Лида — пухлая невысокая женщина. Ее дочь Настя — маленькая мамина копия: светлые волосы собраны в аккуратный хвост, голубые глаза с любопытством рассматривают окружающих. Детские пальчики, из-за припухлости будто не имеющие костяшек, беспокойно теребят край футболки.

Помидор вышел в центр спортивного зала:

 — Уважаемые коллеги, в преддверии Нового года мне хочется поздравить наш православленный… извините, прославленный коллектив с наступающим праздником! Ваш безответственный труд… тьфу, беззаветный труд есть основа наших успехов, — видимо, осознав, что состояние не позволит ему сегодня блеснуть красноречием, быстро закончил:

— С наступающим Новым годом!

 

Начались веселые старты.

Александр снял теплую кофту, оставшись в футболке и спортивных штанах. Высокий стройный молодой мужчина не был красавцем: глубокие, темные глазницы, острые, несимметричные скулы, нос с горбинкой. Если бы дресс-код позволял не бриться, то он непременно отрас­тил бы щетину и стал бы похож на дикого горца. Однако в теле он был создан атлетом. Не медлительным качком, отягощенным крепатурой, а образцом тугой мышечной гармонии — сильным, ловким, взрывным Ахиллесом. И, когда был дан старт первому конкурсу, где требовалось добежать до баскетбольной корзины и забросить туда мяч, Александр сделал это так легко, непринуждённо и быстрее всех, что у Лиды с дочерью появился внушительный запас времени (дети бросали мяч в квадрат, начерченный мелом на стене). В первом конкурсе они взяли верх.

Следующим испытанием стал бег с шариком на теннисной ракетке. Александр стартовал и, опередив всех, подбегая к финишу, краем глаза увидел, как Настя прыгает и, хлопая в ладоши, с неподдельным детским азартом скандирует:

— Да-вай, да-вай, па-па!

В этом конкурсе они были вторыми.

Затем большой ракеткой нужно было гнать воздушный шарик, потом прыгать, зажав мяч между ног, бежать втроем на одних деревянных лыжах, и всюду Настя прыгала и выкрикивала:

— Да-вай, да-вай, па-па!

В перерыве начальник соседнего отдела, подмигнув, бросил фразу Александру:

— Саня, вот ты и папа!

— Папа так папа!

Помидор, войдя в раж, через весь зал гаркнул молодому пареньку с фотоаппаратом:

— Снимай видео, фильм смонтируем!

Праздник разворачивался не на шутку.

Наконец заключительное, семейное: бег втроем внутри обруча. Неловко, небезопасно, нерасторопно, но они сделали это — пришли первыми. Соревнования завершились; грохоча, полилась заводная новогодняя музыка. Кто-то бахнул хлопушку. Неожиданно, словно из сказки, появился Дед Мороз с криво подвешенной бородой, в красном колпаке, бордовом халате и ядовито-зеленых беговых кроссовках. Возле елки возник наградной пьедестал. Счастливый, с новогодней мишурой на шее, Помидор, начиная с третьего места, объявлял победителей и вызывал капитанов команд — детей для награждения. Дед Мороз вручал грамоты и подарки. Когда объявили первое место, Лида легонько подтолкнула Настю, и та, перескакивая через шаг, радостно побежала к Деду Морозу, а затем гордо выпрямилась на верхней ступеньке пьедестала. Фото­граф сделал стопятьсот фотографий: с грамотами, без них, с подарками, с родителями; дети отдельно, родители отдельно, в мишуре и с лыжами, а также отдельно Помидор с детьми. Маст хэв.

Громко включив музыку, Саша вел автомобиль к дому сквозь непроглядный, мучнистый туман. В тяжелой снежной бахроме изнывали электрические провода, на огромных тепловых трубах наперекор стараниям ЖКХ, лакируясь водой, зрели фантастические ледяные фигуры. Зима торжествовала.

Обедали вместе с женой:

— Как прошло?

— Мы победили.

— Фотоотчет получился?

— Не только фотоотчет, еще и кинофильм сняли.

— Серьезно?

— Конечно. «Помидор» хочет выпендриться, чтобы не как у всех. Показать, какой он гениальный руководитель.

— И как будет называться фильм?

Саша на секунду задумался, потом сказал:

— ПМСС против Хищника!

Супруга хохотнула:

— Это будет блокбастер!

Поднявшись из-за стола, Саша убрал посуду в раковину и, подойдя к жене сзади, обнял, сомкнув руки на её круглом животе:

— Спасибо. О… — он вдруг замер, — я чувствую его, да-да, прям здесь, — под широкой мужской ладонью, где-то в глубине, будто била хвостом мелкая рыбка.

— Будешь папой, как хотел.

— Да я уже папа — стажировку прошел, звание присвоили. Дети обманывать не будут.

— Во-первых, может, это она, а не он, а во-вторых, здесь я решаю. Так что пока ты — не папа!

На следующий день наверх была отправлена телеграмма: цели спортивного праздника достигнуты, происшествий не допущено, замечаний нет. Сверху прислали ответ: у соревнующихся недостаточно блеска в глазах. P. S. Кинофильм не нужен. Ваш Высший разум.

Ant Winter