Борис Смолкин: "Я никогда не сдавался"
Свою первую роль — хулигана Мишку Квакина в спектакле «Тимур и его команда» будущий заслуженный артист России Борис Смолкин сыграл на сцене Ленинградского дворца пионеров. Школьником снялся у знаменитого режиссера Петра Тодоровского в фильме «Фокусник» вместе с Зиновием Гердтом, Аллой Ларионовой, Евгением Леоновым и Владимиром Басовым.
В 24 года он сыграл Расплюева в «Свадьбе Кречинского», затем появилась роль старичка-лесовичка в «Новогодних приключениях Маши и Вити», а в 1976 году артист снялся вместе с Константином Райкиным в картине «Труффальдино из Бергамо». На сегодняшний день в его фильмографии более ста проектов, но самой известной стала роль дворецкого в сериале «Моя прекрасная няня».
Кроме того, мы знаем Бориса Григорьевича как мастера по озвучиванию фильмов. Его голосом говорили магистр Йода в «Звездных войнах», Нодар Мгалоблишвили в сериале «По имени Барон», Панорамикс в «Астериксе и Обеликсе» и многие другие. Он пел куплеты вместо Виталия Соломина в «Сильве» и вместо Игоря Дмитриева в «Летучей мыши».
Не так давно Борис Григорьевич презентовал в Санкт-Петербурге автобиографическую книгу «Пестрые моменты моей жизни», в которой отдал должное своим первым учителям. Его педагогом по шахматам был великий тренер Владимир Зак, давший миру двух знаменитых чемпионов — Спасского и Корчного. Одним из первых учителей по театральному мастерству стал поэт Илья Резник, студию которого посещал начинающий артист. Корреспондент «Вечерки» побывал на презентации книги и, как обычно, записал все самое интересное.
— Мы знаем вас как артиста, а почему вы решились написать книгу?
— Мои дети часто задавали мне вопрос, кто мы и откуда, да и жена тоже путалась в моих родственниках. Вот я и решил написать эту книгу и даже сделал посвящение: «Моим родным, чтобы помнили».
— Что далось легче, а что труднее в работе над книгой?
— Все далось трудно, потому что не мое дело писать. Мне проще разговаривать. Решение написать книгу появилось после моего юбилея, где я собрал своих друзей. Я обычно сам веду такие посиделки, что-то рассказываю. И вот мой товарищ поэт Вадик Жук сказал: «Боря, у тебя филологический дар. Может, ты все это запишешь?». Это, пожалуй, и стало той последней каплей. После чего я сел за компьютер и начал писать. В общей сложности это заняло у меня с перерывами года два.
— Кому-нибудь показывали то, что написали? Может быть, с кем-то советовались?
— Все эти рассказы, которые есть в книге, не раз апробированы на публике, и мне оставалось их только записать. Особенно ни с кем не советовался. Пытался проверять какие-то вещи на жене, но, судя по всему, ее это мало волновало и не волнует до сих пор.
— Появились ли уже какие-то отзывы на вашу автобиографию?
— Мы встречались с однокурсниками недавно, я подарил им книжки, но отзывов пока нет. Подарил книгу сестре на день рождения. Она позвонила и сказала, что легко читается и хорошо написано. Еще одна театроведка позвонила. Сказала, что ей было интересно. Ну и хорошо.
— Расскажите, пожалуйста, немножко о себе и своей семье?
— Я коренной ленинградец в первом поколении. Когда мой папа вернулся с войны, он устроился работать архитектором и, так как в городе было много пустующего жилья, выбил себе комнату в коммунальной квартире, где у него было шесть соседей. Туда он привез мою маму. Комната была сорокаметровая, с высокими потолками и большими окнами. Потом он поменял ее на убитую однокомнатную квартиру, которая по метражу была меньше, чем наша комната в коммуналке, — всего 32 метра. Так как папа был архитектор, он превратил эту странную квартиру в кукольную двухкомнатную квартиру.
— Борис Григорьевич, когда вы решили стать артистом?
— Вся моя эпопея с актерством длилась довольно долго. Она началась лет в семь. Я в детстве был толстым, ну и не сильно отличался красотой. В общем, моего актерства ничего не предвещало. Я прорывался в драмкружок при школе, но меня туда, увы, не приняли. Узнав об этом, мой друг сказал: «Плюнь ты на этот театр. Пойдем со мной заниматься шахматами!». И привел меня во Дворец пионеров к великому советскому тренеру Владимир Заку, воспитавшему Спасского и Корчного. Я не собирался этим заниматься, но Владимир Григорьевич отнесся ко мне очень серьезно — учил, читал нотации, и мы с ним разбирали шахматные партии. Как-то я шел во Дворец пионеров по Фонтанке и вдруг увидел объявление о наборе в Театр юношеского творчества. Я пошел, отыграл какую-то шахматную партию и на следующий день записался в театр, прошел все туры, в итоге туда меня приняли. И я ходил два раза в неделю на шахматы, два раза — в театр. В один прекрасный день, когда я пришел участвовать в каком-то турнире, Владимир Зак спросил меня: «Дружок, ты, гово- рят, тут в какой-то театр записался?». Я кивнул. А он мне: «Так ты выбирай — или театр, или шахматы». Я выбрал театр. У родителей и мысли не было, что я стану артистом. Они готовили мне нормальную карьеру. После того, как я окончил восемь классов, они направили меня в физматшколу при университете. Учился я хорошо, сдал туда экзамены, из шести задач решил пять.
— Когда у вас что-то не получалось, вы не сдавались?
— Смотря в чем. В той профессии, которую избрал, я не сдавался никогда. Но надо признать, что мне на пути встречались замечательные люди, которые всегда верили в меня и не давали сломаться. Это очень важно.
— Помимо работы в театре, кино и сериалах вы также занимаетесь озвучкой. К примеру, вы работали в «Звездных войнах», озвучивая магистра Йоду.
— Я люблю этот процесс. Помню, как на озвучании присутствовал представитель Джорджа Лукаса. Озвучание «Звездных войн» происходило так. Перед тобой монитор, на котором изображение, но оно все затерто, замыто, чтобы никто, не дай бог, не украл копию. На каждом квадратном сантиметре написано property, ну то есть собственность компании Lucasfilm. И ты должен сквозь это пробраться, увидеть губы своего персонажа и попасть в них. В общем, было весело.
— Происходили ли какие-либо забавные вещи во время этого процесса?
— У меня был забавный случай во время работы на «Ленфильме» и на студии «Нева». Был такой режиссер Люда Демьяненко, вдова знаменитого Шурика — Александра Демьяненко. Она замечательная, и я довольно много работал с ней и озвучивал всякие мультфильмы и художественные картины. И вот однажды Люда мне звонит и говорит: «Боря, приезжай! Есть роль для тебя!». Я приехал, включили монитор, а там 150-килограммовый негр. Говорю: «Людочка, а я какое имею к этому отношение?!». Она мне: «Нормальное, у тебя низкий голос. Ну, поднатужишься немножко». Я поднатужился, что-то выдавил из себя и забыл. Через неделю Люда мне звонит и говорит: «Приезжай, я получила интересную телеграмму». По-моему она пришла из Копенгагена, где был центр, куда свозились все пробы. Приехал, а она мне телеграмму дает, а в ней написано: «Большое спасибо артисту, но ему не хватает массы тела». Они же слухачи, через три тысячи километров услышали, что я тужусь.
— А есть ли у вас домашние животные?
— Полгода назад у меня умер мой пес Барни — породы кавалеркинг-чарльз-спаниель, с которым мы были вместе 15 лет. Сейчас жена завела себе каких-то японских маленьких собачек. Ой, даже не напоминайте…
— Отношения не складываются?
— Ну, это что-то несерьезное. С Барни мы дружили очень. У него были такие глаза, как блюдца фарфоровые. Утром, когда я садился завтракать, он подходил ко мне и молча смотрел. В глазах читалось: вот ты завтракаешь, а я? Вот где было актерское мастерство!
— Ваше самое любимое литературное произведение?
— Ни одно не назову точно, я люблю русских писателей. В основном это 19 век — Гоголь, Чехов. Я всегда много читал. У нас была замечательная библиотека. Причем дедушка с папой дежурили ночами у магазина «Подписные издания» на Литейном проспекте, и у нас часто появлялись новые книги. Я подходил к полке. Выбирал писателя, к примеру, Голсуорси, и читал все — от первого тома до последнего. Одного произведения я вам не назову.
— Может быть, что-то из последнего понравилось и произвело впечатление?
— Последнее, что я читал, — это Людмила Улицкая «Даниэль Штайн, переводчик». Недавно кстати, ко мне позвонила журналистка с этим вопросом. Она спросила, что я читаю. Я ей говорю: «Даниэль Штайн, переводчик». Она мне: «Кто переводчик?». На этом наш разговор закончился. Улицкую читал, мне нравится.
— Рецепт вашей бабушки — добавлять лук, пережаренный на постном масле, в любое блюдо — беру на вооружение. А какое у вас любимое блюдо? Что вы любите сейчас вкусненького?
— Я привык к довольно простой пище — люблю соленую рыбу, селедку, картошку, кашу. Вот нигде не могу поесть той ячневой каши, которую варила моя бабушка. Сейчас ее никто не варит. А папа у меня любил пшенную кашу. Пшенную кашу изумительной вкусноты я нашел в гостинице Читы, куда приезжал на гастроли. Люблю гречневую кашу. И еще я мясоед, котлеты и все такое. Кусок мяса люблю себе поджарить.
— Любимое время суток и время года?
— Люблю вечер, часов семь. Люблю осень, золотую и не дождливую.
— Какая ваша роль больше всего запомнилась и какую хотели бы забыть?
— Позабыть. Такого ничего со мной не случалось. Никого я позабыть не хочу. Есть роли, которые, так получилось, имели какой-то успех у публики. Обычно такие роли и нравятся. Но это не значит, что роль дворецкого Константина в «Моей прекрасной няне» — самая любимая. Я ко всем ролям хорошо отношусь. Люблю все свои роли. Ну, почти.
Записала Татьяна КРОТОВА (Санкт-Петербург)
Фото: moskvichmag.ru