"Хозяин тундры"
"Хозяин тундры". Авторский документальный фильм с таким названием снимает режиссер Александр Красновский. Совсем недавно завершился первый этап работы, проведенный на островах Леонтьевский, Лысова, Крестовский, Четырехстолбовый, Пушкарева и Андреевский. Мы беседуем о путешествии на край земли, о белых медведях и душещипательном сюжете о сиротке Колымане.
— Александр, ты ведь тоже арктиканец?
— Я вырос на двух морях: жили в Черском, затем в Мариуполе.
— Ты выбрал творческую профессию. Чем выбор был обусловлен?
— Люблю вдохновение. Жил в Санкт-Петербурге, Москве уже самостоятельно. Учился, работал, снимал и со временем пришел к выводу, что документальное кино — это мое. Кроме того, съемка документального кино во многом удобна тем, что можно снимать его и в одиночку, не зави- сеть ни от кого, не ждать и в целом без лишних проволочек все делать.
— Снять фильм о белых медведях — веет романтикой.
— Года два у меня крутилась эта мысль, с тех пор как мой зять рассказал о своем двоюродном брате Руслане Слепцове, который ведет наблюдения за популяцией белых медведей.
— Это научные наблюдения?
— Нет. Он работает в районном отделе охраны природы, но вместе с тем все ученые, изучающие белых медведей, знают его как лучшего проводника к наблюдаемым. И Руслан безвозмездно дает данные о медведях заповедникам и ученым из многих НИИ. Ровно тем же занимались и его прадед, и его дед, и отец. Это мощная династия. Их участок находится на острове Крестовский: дом, ледник и все, что нужно для жизни в тундре.
— Родовое гнездо.
— Да. И очень мне захотелось там побывать. В Черском я не был уже 25 лет! А ведь хорошо бы было не просто навестить родные края, а сделать для них что-то полезное и приятное. Например, снять фильм.
— Да и не каждому такая возможность представится. Один трансфер чего стоит!
— И я два года Руслана на съемки уговаривал! Он скромный парень, впрочем, как и все северяне.
— Каким ты увидел Черский спустя четверть века?
— В сравнении с детством мне все показалось очень маленьким. Из Черского мы отправились в Походск, а оттуда — на Крестовский. Неизменным осталось одно — северное гостеприимство!
— Это ты как арктиканец так легко говоришь: «из Черского в Походск». А я представляю себе все сложности маршрута. На чем добирались?
— Должны были на тракторе. Два дня ехать. Но трактор сломался, и мы отправились на снегоходах. Все, что можно было, поотбивали себе (смеется). Это наша первая экспедиция: в ней мы в основном снимали быт северного человека в целом, Руслана и его сына Никиты в частности.
— Традиция жива: отец передает опыт сыну.
— Причем большей частью молча. Они просто все делают вместе.
— А Никите хочется этим заниматься? Или нельзя нарушить традиций?
— Так они растут в этих традициях, их так воспитывают. Никита недавно вернулся из армии и к моменту нашего приезда уже получил удостоверение инспектора заповедника «Медвежьи острова». И вот мы приехали к ним, за нами подтянулись и коллеги Никиты — мы к тому времени получили разрешения пограничников ФСБ, — и все вместе отправились на поиск берлог. Как раз на этот период времени и попали, когда идет их подсчет, — всего зафиксировали 18 берлог, много следов самцов. Надо сказать, что в берлогах находятся самки с медвежатами, а самцы круглый год блуждают в поисках пищи. Кстати, если самцу долгое время не удается найти добычу, то он способен напасть и на медведицу, а в особенности на медвежат.
— На своих же?
— Да, на своих. И две визуальные встречи получились у нас с медведями.
— Страшно?
— Мы разделились на команды: одна поехала к медведице, которая учила своих медвежат вскарабкиваться на склоны, а вторая, где мы с фотографом и были, — к другой, тоже с двумя медвежатами, очень игривыми. А так как мы были на больших трековых машинах на надувных колесах и снимали из люка, то страшно не было. Нам повезло, ведь в основном у них по одному медвежонку рождается, реже — по двое, и совсем редко — трое.
— То есть снять две пары детенышей — это везение.
— Да. Потому что еще очень холодно, все остальные сидят по берлогам. Эти были самые смелые и вышли ровно к нашему приезду. Разве не везение? А медвежий патруль еще собрал их кал-мочу для проведения анализов в лаборатории.
— Везет, ага! Саша, а на какие деньги вы собрали экспедицию? Арктика — это очень дорогое удовольствие!
— С этой целью я участвовал в питчинге в Архангельске «Арктик open — 2021», и там наш проект многим понравился, но навстречу нам никто не пошел. Зато через Макса Арбугаева технически нас поддержала компания Canon, выделив для съемок камеры и объективы. По возвращении мы всю технику им вернули. А на билеты попросили помощи у Якутского отделения РГО (Русское географическое общество. — Прим. авт.). Учитывая, что в одну сторону на одного — это почти сорок тысяч рублей, то солидная помощь. Нас двое — я и фотограф. Взамен мы и для них съемки производили.
— Походск — довольно уникальное село русских старожилов. Они еще сохраняют старорусскую речь 16 века?
— В Походске мы провели творческую встречу со школьниками, им, кстати, очень понравилось. В общении старинную речь они не сохранили, а вот в музее, где у нас тоже была встреча, говорили. Помнят! Словом, собираем в дороге все, что интересно. Нам ведь вторая экспедиция еще предстоит. Планируем на осень, когда все медведи уже на свободном выгуле, и большую часть времени посвятим им. Еще хотели бы посетить Плейстоценовый парк Зимовых.
— Насколько силен в тундре конфликт «человек — медведь»?
— Вы знаете, силен. Но больше страдает медведь. От изменения климата, а это антропогенный фактор, их все чаще заносит на заселенные территории. Те же браконьеры этим пользуются. Часто человек, столкнувшись с медведем, не знает, как себя вести, и попросту стреляет в краснокнижника.
— То есть твоя задача — показать, как он, бедненький, выживает?
— Это фильм не только про медведя. Центральная фигура здесь — человек. Руслан. Именно человек труда, который больше отдает природе, чем берет. И приносит пользу и людям, и зверям. Это очень сильный человек. И свободный.
— Тогда чуть-чуть сюжетика выдай нам, пожалуйста.
— В свое время Всемирный фонд охраны природы проводил конкурс по патрулированию белых медведей на Чукотке, в Камчатском крае и на Колыме. Участники проекта пригласили на патрулирование Руслана. Он не отказался. Именно тогда и произошла его встреча с маленькой Колыманой: он ее спас, кормил, выхаживал. И я хочу организовать их встречу в «Орто Дойду» спустя десять лет. Надеюсь, все получится.
— Это очень жизнерадостная сирота. Я недавно была в зоопарке и как раз о Колымане писала.
— Причем Руслан ее не просто от голодной смерти спас. По ее следам он понял, что малыш идет один, он обессилен. Много времени Руслан шел по следам и на каком-то промежутке понял, что медвежонка преследует росомаха, против которой у того нет ни одного шанса устоять. Теперь надо было торопиться, и Руслан пришел первым. На метеостанции, куда доставили сиротку, спаситель откармливал ее кашей с нерпичьим жиром. На вывоз девочки нужно было оформить документы. Когда за ней прилетел вертолет, Руслан положил ей с собой свою шапку, чтобы она не сильно паниковала. Больше они не виделись. Вкратце так.
— Кино сегодня испытывает кризис?
— Хочется верить, что наше производство будут поддерживать. А вот международные фестивали отпадут, конечно, что жаль.
— Как ты ко всему происходящему относишься?
— Лучшее средство уйти от депрессии, в которую способны загнать новости, — это работать, что я и делаю.
— А как в глубинке народ живет?
— Вы знаете, они говорят, у нас и за столетие ничего не изменилось, что там 25 лет? Интернет очень слабый, цены очень высокие, но живут. Им многого и не нужно: работа, семья, еда, воздух, природа, друзья. Я все перечислил. Очень размеренный ритм жизни.
— Когда ты завершишь съемки?
— В сентябре планирую второй этап работы. Хотелось бы до конца года завершить, если все будет хорошо.
— Все будет хорошо!
Яна НИКУЛИНА.