Лицом не вышел
60 лет судьба то возносила это произведение искусства, то надолго отправляла в промерзшие запасники. Бронзовый бюст Максима Аммосова, который примеряли на разные площадки Якутии, теперь добрался до Нерюнгри. «ЯВ» расскажет, почему здесь ему предстоит обрести вечную прописку и чем он смущал прежних почитателей советского политического и государственного деятеля.
27 апреля в Нерюнгри презентовали бронзовый бюст Максима Аммосова. Здесь есть школа имени Максима Кировича, стоящая на улице его имени. В школьном сквере к концу лета власти планируют установить ему памятник, дав имя Аммосова и самому скверу. В Якутии не нужно особо объяснять, кто такой Максим Аммосов. Без всякого преувеличения его величают выдающимся советским политическим и государственным деятелем, он являлся одним из отцов-основателей Якутской автономии, трудился на многих высоких должностях Советского Союза. Так что установка бюста в Нерюнгри могла стать очередной дежурной данью его памяти, если бы… Но давайте обо всём по порядку.
Бронзовый бюст Максима Аммосова вышел из-под руки заслуженного деятеля искусств ЯАССР, члена Союза художников СССР Марианны Ярославской.
Это дочь видного революционера и советского деятеля Емельяна Ярославского, чье имя также увековечено в названиях улиц и учреждений республики. Марианна Емельяновна родилась в 1915 году в Якутске, где ее родители отбывали политическую ссылку. При советской власти ей удалось сделать почти невозможное — учиться рисованию и скульптуре за границей. Потом был художественный институт им. Сурикова, признание в профессиональных кругах и любовь почитателей. Когда в 1956 году Максим Аммосов был реабилитирован (расстрелян по обвинению в измене и шпионаже в июле 1938-го), Марианне Емельяновне предложили сделать ему памятник для установки на родине в Намцах.
Александр КИРИЛЛИН, директор Республиканского музея истории государственности им. М. К. Аммосова:
— Это был второй памятник Максиму Аммосову в селе Намцы. Автором первого была первая женщина-скульптор из народа саха Евгения Винокурова. Он был из железобетона. Но решили, что это не тот материал, из которого должны быть памятники таким выдающимся людям. Постановили выполнить его из бронзы. Выбор пал на Марианну Ярославскую, поскольку она в детстве видела Максима Кировича. Она отлила, и где-то в середине 60-х бюст установили в Намцах. Простоял он до середины 80-х.
— Почему потом отправился в запасники?
— Памятник работы Марианны Ярославской был, скажем так, со слишком европейским лицом. Когда Евгения Винокурова делала железобетонный бюст Максима Аммосова, она снимала мерки с лица его брата Дмитрия Кировича. Брат на брата все-таки похож, так что ее работа была больше похожа на оригинал, в ней было больше якутского. У Максима Аммосова в лице, говорят, есть что-то татарское, еще чье-то… Но все же не такое европейское, как получилось у Марианны Ярославской. Когда памятник только установили, были живы старики, которые видели выступление Максима Аммосова. Они ходили к первому секретарю Намского райкома и жаловались, что этот Максим Аммосов «слишком какой-то руссковатый». Но Марианна Емельяновна была большим скульптором, и долгое время ее работу тронуть не решались. Лишь с началом перестройки обсуждение активизировалось, памятник сняли с постамента и заменили. Неизвестно, как автор Марианна Ярославская, чьи скульптуры украшали ВДНХ и многие другие знаковые объекты большой страны, отреагировала на удаление ее работы с родины Максима Кировича. Наверняка она знала об этом, ведь прожила до почтенных 88 лет и умерла в 2003- м. А ее бронзовый Максим Аммосов по решению Намского райкома КПСС в 80-е отправился в ЯГУ, ныне СВФУ имени М. К. Аммосова. Памятник хотели установить перед университетом. Но и здесь его портретная «слишком руссковатость» стала непреодолимым барьером. Бюст отправили в холодный склад, где он находился вплоть до прошлого года.
Александр КИРИЛЛИН:
— В прошлом году мы забрали бюст работы Марианны Ярославской в наш музей. Во время хранения на складе СВФУ у него был поврежден нос, но университет за свой счет провел реставрацию и передал нам памятник в отличном состоянии. За эти годы он так и не был поставлен на баланс СВФУ, поэтому передача проходила в ускоренном неформальном порядке. У нас в музее стоит гипсовый бюст Максима Аммосова работы группы художников Худфонда. Мы планировали заменить его на бронзовый. Но тут местное население опять восстало: почему «европейского» Аммосова ставите? (Смеется).
— Александр Васильевич, получается, с середины 80-х вплоть до прошлого года о бронзовом бюсте работы Ярославской даже не вспоминали?
— Университет хотел отправить его в Мирный, установить перед зданием своего филиала. Но там как-то вяло это восприняли: мол, если Якутску это не нужно, то нам зачем. Бронзовый Аммосов отправился в Нерюнгри по инициативе депутата Ил Тумэна Александра Кошукова.
Член попечительского совета Музея истории государственности и один из самых известных в Якутии собирателей старины так рассказывает об этом.
Александр КОШУКОВ:
— На одном из последних заседаний совета я внес предложение о передаче бюста в Нерюнгри. Меня поддержали председатель попечительского совета Республиканского музея истории государственности, председатель Ил Тумэна Алексей Еремеев, директор Якутского государственного объединенного музея истории и культуры народов Севера имени Емельяна Ярославского Николай Бугаев и директор Музея имени Аммосова Александр Кириллин. Мы своими силами перевезли памятник из Якутска, сейчас он находится на территории нашей гостиницы «Чолбон». Надеюсь, в течение лета мы совместно с администрацией города сможем его установить. И сквер при школе имени Аммосова станет одним из центров проведения различных торжественных мероприятий. Это неправильно, что у нас есть улица, школа его имени, а памятника до сих пор нет.
Илья ГУДОШНИК, мэр Нерюнгри:
— Мы уже начали работу по благоустройству сквера и подборки площадки для установки бюста. Я дал указание готовить проект фундамента и постамента. Это требует определенного времени и специальных знаний. Памятник высотой 163 сантиметра, весит около полутора тонн. Так что, извините, просто так его не поставишь: нужно надежное основание. Буду обращаться к городским депутатам за выделением средств из экономии бюджета. Это не такие большие деньги. Уверен, депутаты меня поддержат. Усилиями Александра Кошукова наш город бесплатно получил настоящее произведение искусства. Будет грешно этим не воспользоваться.
— Вас не смущает, что на исконно якутских землях этому бюсту не нашлось места, поскольку он, скажем так, не совсем похож на самого Максима Аммосова.
— Пусть это их смущает. Уверен, что очень скоро и жители, и гости города будут с удовольствием возле него фотографироваться. Ведь памятник со своей историей, и бушующие вокруг него страсти только подогревают к нему интерес.
Приживется ли бронзовый Аммосов в Нерюнгри? Этот вопрос мы адресовали директору музея его имени Александру Кириллину:
— Наверное, приживется. Там население около 50 тысяч человек, в основном европейское. Наверное, им он понравится (смеется).
— Александр Васильевич, в ДК моего родного нерюнгринского поселка Нагорный в 80-е годы висел плакат с Лениным со слишком уж выраженным прищуром. Объяснение простое: рисовал местный художник-оформитель, казах по национальности. Так часто бывает, что авторы придают своим работам собственные национальные черты?
— У каждого автора свое видение. Не найдешь похожих друг на друга скульптур того же Максима Аммосова: каждый выделяет какие-то отдельные черты.
— Если уйти от портретного сходства, эта работа Ярославской имеет какую-то культурную ценность?
— Безусловно. Марианна Емельяновна была большим скульптором. Любую ее работу можно отправить в любой музей как произведение. А скоро это и вовсе будет раритетом. Так что, уверен, нерюнгринцы не прогадали.
Александр КОШУКОВ:
— Полностью согласен с Александром Васильевичем. Можно бесконечно спорить — похож, не похож… Но специалисты единодушны в том, что бюст Аммосова работы Ярославской имеет большую культурную ценность. На том и стоим. И эта ценность теперь навсегда останется в Нерюнгри.
Сергей СУМЧЕНКО.