Недоступная среда
Государственная программа «Доступная среда» была запущена в 2011 году и должна была завершиться в мае 2015 года, но затем ее дважды продлевали — сначала до 2020-го, затем до 2025 года. «ЯВ» решил проверить, существуют ли, а если существуют, то работают ли, в нашем городе пандусы и тротуары с качественным ровным покрытием, подъемные устройства, широкие двери и другие элементы, предусмотренные программой, которые значительно облегчали бы передвижение маломобильных групп населения. К последним, вопреки устойчивому стереотипу, относятся не только инвалиды, но и родители с детскими колясками, пожилые люди, беременные женщины, временно маломобильные, и даже велосипедисты и самокатчики. Другими словами, каждый из нас проходит в своей жизни циклы, связанные с маломобильностью, а значит, доступная среда является потребностью населения в целом.
Однако мы понимаем, что сложнее всего передвигаться в нашем городе инвалидам-колясочникам, поэтому по собственной инициативе, а идея принадлежит именно ей, временно усаживается в инвалидное кресло Майя Максимова и отправляется в путешествие с пользой для дела. Именно в этом и заключается суть проекта — колясочник должен быть независимым. Ваш покорный слуга лишний раз не маячит на ее пути, идет поодаль, заодно фиксируя происходящее на телефон и фотоаппарат. Оговорено, что Майя — одинокий пилигрим, целью которого является посетить аптеку, мэрию, ДП-1, Преображенский храм, МФЦ, поликлинику за энное количество времени. Справедливости ради мы составляем маршрут по центру города, так как очевидно, что, к примеру, в Сайсарах, 17 квартале и на ГРЭСе не каждый здоровый гражданин в трезвом уме все преграды преодолеет — впрочем, здесь мы сейчас, возможно, предвзято к вопросу подходим, пока не проверяли.
АПТЕКА
Итак, начинаем с муниципальной аптеки на Ярославского, 7/1. День мы сознательно выбрали нежаркий, правда, и на сильно моросящий дождь тоже не рассчитывали. Ну да, знаете ли, лето и так короткое — всё в нашем государстве имеет заявительный характер, так что дел за зиму, когда на коляске точно не разъездишься, накапливается много. Выгружаем коляску, а она тяжелая и неудобная, но будем считать, что родственники помогли ей спустить коляску и ее саму. Майя тянется к кнопке вызова. Уже через несколько секунд со второго этажа большой лестницы появляется голова фармацевта.
— Спустите, пожалуйста, подъемник, — улыбаемся мы.
— А у нас его нет, — тоже широко улыбается милая девушка. Мария, так зовут фармацевта, объясняет, что по вызову спускается один из сотрудников, принимает заказ, берет наличные или карту для оплаты и спускается обратно. Лучше всего заранее, посмотрев в 2ГИС номер, позвонить в аптеку, поинтересоваться наличием нужных препаратов. Там предварительно соберут ваш заказ и подскажут, в какое время удобнее всего его забрать (в некоторые часы сотрудник в аптеке один, и он может не успеть оперативно спуститься по вызову кнопки).
Майя: — Мне показалось это очень удобным.
— Так ты откуда до аптеки доехала? От машины пять метров.
МЭРИЯ
Ехать до мэрии не так уж и далеко. Только не в инвалидной коляске. В какой-то момент Майя съезжает на проезжую часть — там асфальт ровнее. — Давай обратно на тротуар! — кричу я.
— Уже никак не заскочить! И вообще, я тоже транспортное средство, — бравирует по жизни водитель-виртуоз Майя.
— Выскакивай из кресла на тротуар! — ору во весь голос, увидев заворачивающий на узкую дорогу «КамАЗ». Но Майя — за чистоту эксперимента, а звук моего колотящего в груди сердца ей не слышен. Уже перед ТЦ «Туйаара» виртуоз в инвалидном кресле угождает в ямины, из которых выкарабкивается с огромным трудом, затем пытается их объехать, заодно уворачиваясь от заезжающих на территорию машин. Поторапливается — жить-то всё-таки хочется. — Ты хоть отстегни ремень, чтобы выскочить ежели что. — А если я на переходе вывалюсь из коляски? — парирует зло. И эти опасения более чем обоснованны.
Майя: — Эти кочки на асфальте затрудняют не только движение прямо, но и объезд препятствий. На большинство тротуаров заехать просто невозможно, а двигаться по проезжей части очень опасно! Время действия зеленого сигнала на двух пешеходных переходах от «Туйаары» — 22 и 23 секунды. Возможно, лишняя секунда спасла бы не одну жизнь, будь угол подъема на тротуаре ниже. Первую «пешеходку» мне удалось преодолеть самой, развернувшись и заехав на тротуар задним ходом. Исполнять маневр пришлось уже на запрещающий сигнал светофора, мешая поворачивающим машинам. Тем не менее всё получилось, и меня не задавили. Но рано радоваться, заехать на тротуар на второй «пешеходке» не получилось, как бы я ни старалась! На помощь пришла хрупкая девушка, которая, пожертвовав своим временем и приложив немалые усилия, а во мне 70 килограммов живого весу, закатила меня на этот злосчастный подъем. Наконец, Майя заруливает к пандусу с вызовом персонала, что с торца здания мэрии, но кнопка не работает.
Майя:
— Неизвестно, сколько пришлось бы ждать, потому решила штурмовать пандус самостоятельно.
Увидев мои жалкие попытки, на выручку спешит мужчина. Оказавшись наверху, сталкиваемся с закрытой дверью. Хорошо, что дверь прозрачная, увидев силуэт охранника, стучимся. Нас запускают внутрь. Проход очень узкий, коляска то и дело стукается и застревает. Мужчина оказался настоящим джентльменом — не бросил на полпути, уточнив, куда мне надо, повез в приемную на шестом этаже. Оказалось, что прием ведется строго по записи, а записаться нужно на первом этаже. Ну что ж, поехали на первый. В холле мэрии предусмотрен пандус. Не уверена, что он отвечает всем параметрам безопасности. Нет, не так. Совсем не уверена. Очень узкий. И с одной стороны нет ограждения. Доставив меня к кабинету приема обращений и удостоверившись, что помощь мне больше не нужна, мужчина удалился. После консультации специалиста у меня приняли заявление. После столь трудной дороги просыпается аппетит.
— Купи мне пирожок! — настойчиво просит коллега.
— Нету ручек — нету конфеток, — даже не знаю, уместно ли тут улыбаться, но инвалид-то у меня ненастоящий.
— Ну ты, — красноречиво молчит.
— Давай, вперед! С богом! Отвернувшись, наблюдаю за суетой в холле — там установлена фотозона на тему ысыаха, на фоне которой наряженные в национальные костюмы сотрудницы проводят фотосеты. Тут же кто-то плетет сетки для СВО. Ко мне подходит Айталина, торгующая здесь же серебром, и предлагает сфотографироваться за 500 рублей в их реконструированном костюме приблизительно ХVIII века.
Майя:
— Охранник любезно помог мне доехать до столовой, где сотрудницы сами поставили еду на стол. После перекуса спросила, где находится туалет для посетителей с ОВЗ. На втором этаже сейчас идет ремонт, так что со вторым охранником поднимаемся на лифте на пятый. Надо отметить, что ноги постоянно цепляются за углы. И за стены в лифте. Я поднимаюсь в другом лифте, они, как известно, тесноваты, и в один нам точно не вместиться. Охранник уже закатывает коляску с Майей в туалет.
— Это же мужской! — удивляюсь я. — Ну там отдельная кабинка есть для инвалидов, — извинительным тоном объясняет он.
Майя:
— Тот же охранник терпеливо дождался меня за дверью, затем помог спуститься и «выйти» из здания. Напоследок спросила, как долго не работает кнопка, на что он ответил, что только сейчас и узнали, что она не работает. Будут выяснять и устранять неисправность. Ну что ж, цель достигнута, и, более того, естественные потребности, если держать курс на толерантность, удовлетворены. Только времени это отняло почти пол дня. По расставленным приоритетам нужно выдвигаться в ДП-1.
— У меня руки болят. И плечи, — поднывает Майя.
— Ладно, — сжаливаюсь я.
— Видно, что с той стороны на тротуаре у мэрии ремонт идет, схожу посмотрю, чтобы тебе крюк не делать. Так и есть. Отправляться нужно по Ярославского.
Майя:
— Это была большая ошибка. Тротуар в очень плохом состоянии. От дождя плитка стала скользкая, везде лужи. Даже небольшой выступ очень сильно затрудняет движение. С большинства пандусов просто опасно съезжать. Ни вперед, ни задним ходом ничего не получается. Не ровен час, опрокинешься и будешь лежать, ожидая помощи, которая может и не прийти. На углу Ярославского — Курашова очень долго пыталась заехать на тротуар. Двое мужчин, видя мое положение и тщетные попытки заехать, просто прошли мимо, широко улыбаясь. Я не ждала, что каждый прохожий будет предлагать свою помощь, но столь откровенное равнодушие очень огорчило. Видя, что коллегу сейчас просто утащит на проезжую часть, так как она производит массу резких движений в надежде «заскочить» на тротуар, бегу на помощь. Она уже буквально висит, зацепившись за фонарный столб. Кажется, совсем выбилась из сил.
Майя:
— Как же много этих пандусов!
Буквально через десять метров опять пришлось спускаться, и опять неудачная попытка покорения тротуара. Я пыталась заехать, цепляясь одной рукой за ограждение, но было очень скользко. Колеса шлифовали, руки предательски дрожали. Наконец подошел неравнодушный парень. Еще одна преграда пройдена. Но через десять метров снова спуск! Окинув его наметанным уже взглядом, понимаю, что самостоятельно не поднимусь. Решаю объехать тротуар, но асфальт ничем не лучше: в нем огромные дыры и провалы! Минуты три отнимают жалкие попытки проехать по яме. Передние вспомогательные колеса предательски застряли. Зову на помощь коллегу, но и ей не под силу вызволить меня из ловушки. И тут к нам бежит прекрасный юноша — Аполлон, кажется, из Якутского городского лицея. Лица наши светлеют. Юноша бежит быстро, целенаправленно, но... мимо. Садится в подъехавшую за ним машину и исчезает, прихватив с собою надежды на чудесную помощь. Ржем в голос, потому что на самом деле хочется плакать.
СЕПАРАЦИЯ
Ох и тяжело тащить из ямы человека, сидящего в инвалидной коляске! Нормального обхвата нет, а вытащить за ручки кресла нереально. Опробовав все мыслимые способы, тащу их с креслом в полулежачем положении, сильно рискуя сорвать себе спину и до кучи уронить коллегу головой об асфальт, так что миру грозит приобретение еще двух калек.
— Вези меня, мразь! — хохочет Майя, вспомнив известное видео. — Хватит сидеть на моей шее, — окончательно вхожу я в роль, — учись жить самостоятельно!
В очередной ее попытке заехать на эти, будь они трижды, пандусы с колеса слезает резина. Здесь нервы и сдают. Всё. Приехали. Куда бы мы ни держали путь, до обеда уже точно не успеть, да и отремонтироваться на месте нет никакой возможности. Договариваемся продолжить маршрут после обеденного перерыва, и сразу с Детской школы искусств, так как понимаем, сколь скоротечно время, убитое на такой относительно небольшой отрезок пути.
Майя:
— И опять эти невозможные пандусы и это удивительное время работы зеленого сигнала светофора, когда пытаешься заранее просчитать каждую секунду.
На светофоре меня окликает старый знакомый Леша Дьяконов:
— Твой ребенок? — смотрит жалостливо на гребущую что есть мочи по пешеходному переходу Майю.
— Помочь?
— Нет. Это процесс сепарации.
Справится, — но одним глазом за ней наблюдаю. Боже мой, куда ее понесло? Бегу вслед за гребущей по проезжей части навстречу движущемуся транспорту коллегой, а гребет она всем туловищем, как в каноэ. Мысли несутся скакунами: тело человека на 90 процентов состоит из воды, технически мы просто очень беспокойные огурцы, это чтобы сразу не сильно было жаль коллегу, которую вот вот снесет автомобиль, если я не успею.
— Ты, блин, огурец недорезанный! Нельзя же так рисковать! — догоняю, наконец. И хочется даже стукнуть по панамке, но почему-то совесть не позволяет.
ДП-1
Майя:
— Заехать на тротуар у Дома правительства, сидя в инвалидной коляске, невозможно, поэтому и еду в объезд по проезжей части. Я не камикадзе, но, правда, там другого выхода попросту нет. Замечаю лифт и кнопку вызова, к которым напрямик не подъехать. Делаю приличный крюк. С виду ровная поверхность оказывается не такой простой — уклон земли затрудняет движение. В целом все покрытие в городе, скажем так, волнистое. Подъем — спуск, подъем — спуск. Нам, прямоходящим, это малозаметно, но сидящему в инвалидной коляске каждый градус подъема становится испытанием, а каждый выступ выше одного сантиметра — пыткой, причем долгой и оттого изощренной. Подъезжаем к лифту для людей с ОВЗ. Кстати, для того, чтобы дотянуться до кнопки, тоже надо приложить усилия. Идет сигнал вызова. Через полминуты с крыльца ДП окликает охранник с сообщением, что лифт не работает, но он сейчас кого-то позовет.
Кто-то — это женщина в халадае и с косоплеткой в длинных волосах:
— Занести вас на руках? — спрашивает по-якутски.
— Я не понимаю, — Майя с интересом рассматривает добрую женщину, которая уже спускается к ней с быстро созревшим планом.
— Сейчас мы проедем со стороны Ил Тумэна, там лифт работает. Подхватив коляску, женщина довольно быстро катит ее за угол здания, я же, как прежде, стараясь остаться незамеченной, семеню позади. Девочки уже сдружились и весело щебечут о погоде, птичках и грибочках, но корабль любви разбивается о лодку быта: высокий порог в двери не позволяет так с ходу взять здание для народных избранников, а добрая женщина уже не так молода, чтобы осилить неподъемную для нее ношу. Она берет телефон и зовет на помощь Володю.
Майя:
— Там есть проход в здание ДП-1, но внутри много дверных порогов, да и дверей тоже, которые охранникам приходилось раскрывать — в один проем с коляской никак не влезть. Порадовало их доброжелательное отношение — когда мир не так жесток, то и трудности преодолевать не так страшно. Я больше скажу: эти трудности без посторонней помощи преодолеть нереально. В такой среде, находясь в этой коляске, я чувствую полную свою беспомощность и бьюсь только потому, что на самом деле молода и здорова. А попробуй справиться со всем этим «спинальнику»! Может быть, поэтому инвалиды у нас становятся затворниками? А действительно, как давно вы видели неторопливо прогуливающегося одинокого колясочника? Наконец, я догоняю Майю с ее индивидуальной группой сопровождения и знакомлюсь с доброй женщиной Светланой Евгеньевной, которая не кто иной, как комендант этого здания. Вот так свезло Майе! Светлана Евгеньевна собственноручно привозит ее в отдел обращений, где вежливые девочки принимают заявление, и устраивает обратное сопровождение.
— А почему тот лифт у вас не работает? — интересуюсь.
— Так запчасти к нему заказать не получается, потому что импорт, — вздыхает.
— А что случилось?
— Никак не вспомню, где я вас видела? — только очень проницательный комендант может отвечать вопросом на вопрос. Прощаемся, почти породнившись. Дело близится к вечеру.
— Ну, в церковь, — говорю я с готовностью, — поставим свечи за здравие добрых людей!
— Я, может, в кино хочу. Или в торговый центр, — начинает канючить Майя.
— Всего третье учреждение, — говорю уговаривающим тоном.
— У нас еще МФЦ и поликлиника. Хотя бы.
— Всего?! — дикий блеск горит в ее глазах.
— К черту МФЦ! К чертовой матери поликлинику! Я устала как никогда, у меня уже все болит! Я никуда не хочу уже! И в кино не хочу!
— Да и кино-то толкового нет, — поддерживаю.
— Давай отдохнем на площади Ленина, посидим вон у фонтанчика, подумаем.
— Ну ладно, — вынужденно соглашается Майя, тоже совершенно погрузившаяся в отведенную ей роль. Уставшая, поникшая, без слез на нее уже не взглянешь.
Майя:
— Если кому неизвестно, площадь Ленина кривая! Встать на коляске без тормозов или поддержки сопровождающего не получится, а вот стучать зубами при передвижении по такой плитке — пожалуйста! Здесь нет ни одного ровного прямого участка. Вдруг мы видим девушку в инвалидном кресле. На руках у нее малыш, а толкает кресло молодой человек. Познакомившись, только им по-честному раскрываю карты и спрашиваю, есть ли в городе маршруты, по которым колясочнику можно бы передвигаться самостоятельно.
Айта:
— Ой нет. Раньше еще как-то можно было, я передвигалась одна, но сейчас абсолютно невозможно. Учитывая, что у нас маленький ребенок, гуляем только вместе с мужем. По всем делам тоже только вместе, иначе мне не справиться. Раньше ко мне приходил соцработник, но ненадолго, поэтому не пользуюсь больше их услугами. К счастью, у нас есть машина, и мы доезжаем, куда нужно. А вам спортивную коляску надо было брать, с ней чуть попроще.
— Спасибо, мы учтем этот совет.
Итого: мы приобрели в аптеке «Стрепсилс» и оставили два обращения. В мэрии — к мэру. И в ДП-1 — к главе республики. На это был затрачен один рабочий день, много сил и комок нервов.
Майя МАКСИМОВА, Яна НИКУЛИНА.
Фото автора.