Сообщества Якутии в «Волшебной сосне»

 

Снег хрустит под нашими ногами, мы идем по территории #Волшебнаясосна или #Pinewizard или #Аптаахбэс, вдыхая морозный воздух. Именно так назвали свое место силы сегодняшние гости «ЯВ» — создатель Ресурсного центра социальных технологий Якутии Нарыяна Гаврильева и политтехнолог Илларион Авелев. За домом располагается любопытная площадка. Под небольшим навесом расположен фитобар, на котором теперь белочки и птички разбирают поданное хозяевами угощение, а мы, устроившись на уютном диванчике, ведем неспешную беседу за жизнь. Каким социологическим исследованиям верить? Как жить в нынешних реалиях, сохраняя здравый смысл и трезвый ум? И что способно народ объединить (интревью готовится к Дню народного единства)?

АРХЕТИП МЕСТНОСТИ

Про себя я уже назвала супругов волшебниками Нари и Лари, и так как Лари появлялся в разговоре реже Нари — вообще-то он рубит баню, но приходит сварить нам чаю по фирменному рецепту, то его я и буду обозначать, а в остальном диалог ведется с Нари.

— Вы молодцы, укрепляете родовое гнездо.

— Илларион строит.

— И правильно. Если смотреть в масштабах страны, то, знаете ли, как у мужика отобрали наделы, поселили в каменных джунглях, так он и стал по-тихой спиваться, не зная, куда руки и силушку применить.

— А здесь у нас очаг, он выложен из камня — для сакральных действий, алгыс проводим, чай пьем. К слову, пьем только свои таежные фирменные чаи и напитки. Тоже ритуал. Здесь у нас светомузыка, в планах вести отсюда прямые эфиры. В усадьбе летом был лагерь для педагогов, у которых в период пандемии чаще случалось эмоциональное выгорание, вот и восстанавливали эмоциональное здоровье и провели психологические программы. Здесь мы хотели бы создать уникальное пространство для реализации социальных и креативных проектов. А что: мы — профи, места хватает, сосновый бор, а дача, между прочим, построена в конце 60-х годов прошлого столетия по подмосковному проекту, то есть уже имеет историческую ценность. Наше поколение — дети столичной интеллигенции, родившиеся здесь и выросшие на этих дачах, — теперь понимает, что это тоже некий культурный код. Эти веранды, круглые столы, самовары — архетип местности.

Мы идем в дом, где в русской печи трещат дровишки и заваривается ароматный чай со смородиновым листом и хвоей лиственницы.

— А расскажите о себе. Откуда вы родом?

Лари:

— Родился я в Амге. В 76-м году переехали в Якутск, и в первый класс я пошел в школу № 2. Затем ЯГУ, исторический факультет. После экономический, уже в СВФУ. Еще на юриста учился в филиале Санкт-Петербургского института, но он закрылся, и третье высшее осталось неоконченным. Работал пионервожатым в 29-й школе, в Ил Тумэне был комендантом самого первого здания, того самого, кирпичного, потому застал переход с Верховного Совета ЯАССР на Парламент республики. Первые выборы, в которых я принимал непосредственное участие в качестве кандидата в депутаты в городской совет депутатов, были первыми демократическими выборами в России. С 2014 года реализовываюсь как самостоятельный политтехнолог.

— Я родилась в Якутске. С Илларионом в параллельных классах учились. Окончила педфак. Работала в школе учителем начальных классов. Позже получила образование психолога. Надо сказать, во второй школе была отличная кадровая школа. Галина Анисимовна Хайдурова много воспитала людей думающих, и думающих не только о себе, но и об обществе. Базис во 2-й школе был заложен мощный. Уже класса с 6-го мне доверяли подшефный отряд, а ведь это большая ответственность. Другими словами, нас учили тому самому проектному мышлению, как это принято сегодня называть. В детские лагеря на школьных каникулах мы приходили работать буквально подготовленным спецназом, ничуть не задумываясь о том, что мы сами еще, по сути, дети. Мы все были свидетелями развала страны. Когда ты молод, тебе все равно нужен мудрый наставник, его-то мне и не хватало. Но теперь у нас есть опыт, даже интуитивно понимаю, что нужно делать. В этом плане хотелось бы нажитым опытом делиться, я чувствую, что подходит время наставничества.

О ГРАЖДАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ

— Как известных в республике политтехнологов, не могу не спросить вас, почему у нас мало кто занимается социологией?

— У нас целый Институт гуманитарных исследований, ВЦИОМ, ЦСИ, лаборатория в СВФУ. Социология — это наука, но исследования — затратное дело. Но мы как центр социальных технологий тоже проводим свои исследования, как только находим финансирование.

Лари:

— Про опросы есть анекдот: помните деревни из рекламы Вилларибо и Виллабаджо? Так вот, среди их мужчин завелся спор. И в связи с этим провели социологический опрос, у кого в сумме длиннее. Но в Вилларибо провели телефонный опрос, а в Виллабаджо измеряли линейкой. Так вот проиграли те, кто измерял линейкой.

— У тех, кто идет с линейкой, валидность выше. Наша линейка — это программа социологического исследования с анкетой по науке, с обработкой в социологической программе и привлечением профессионалов. Кроме опросов (они самые дорогие, нужно нанимать опросчиков), есть еще фокус-группы.

Нари:

— Поэтому мы выработали свой подход: жить в режиме фокус-групп в районах. Именно жить — неделю, две, месяц, а не на пару деньков приехать в райцентр. Так мы ездим в промышленные районы. В районах мы встречаемся как с ЛОМами, так и с кочегарами, со всеми срезами населения без исключения. И я всегда включаю вопросы об их отношении к Якутску. Часто отвечают, что мы первые люди из Якутска, с которыми можно общаться долго, не в режиме мунньаха, а также поговорить человеческим — в данном случае неофициальным — языком.

— В наше сложное время что, на ваш взгляд, способно объединить людей?

— Есть такое понятие «социальные общественные тренды». Вот история ремесленничества, это, как мы ее называем, история снизу. А партии — это история сверху. К сожалению, в последних нет ничего цементирующего. Хоть, как правило, в миру эти люди прекрасно общаются, но во время выборов политики вовсе превращаются во врагов. Ну да оставим в покое партии. Мы пришли к мнению, что объединить способны сообщества. Помните, термин «гражданское общество» совсем недавно был в обиходе?

— Мингроб, к примеру, в памяти всплывает. А «гражданский активизм»?

 Нари:

— Сейчас термин «активизм» начал ассоциироваться с экоактивизмом и историей о томатном супе, разлитом на «Подсолнухи» Ван Гога, или зооактивизмом. В Якутии как-то «не зашел». А просто активист — это уже привычнее уху.

Лари:

— А у меня «гражданский» сразу с войной ассоциируется, соответственно, гражданской. И это всегда БОРЬБА — за права вымирающих, животных, женщин, бедных и так далее.

— Назовите гражданских активистов, именно так позиционирующих себя в Якутии.

Нари:

— Есть такие, кто на слуху много раз выступал с общественными публичными заявлениями, как Айыл Дьулурха, Японец, Сулустаана Мыраан, Александр Силин в Нерюнгри. Это уже политические заявления были, основанные не общественной повестке. При том эти люди действительно неравнодушные, борющиеся за чьи-то права, за свою правду, за позицию. Но гораздо больше просто активных людей, просто лидеров общественного мнения, но по каким то причинам они не умеют или не хотят часто светиться в СМИ. Но они тоже активисты.

Лари:

— У гражданских активистов имеется свой перекос — они своим делом занимаются настолько давно, что подвергаются профессиональной деформации, видя весь мир только через призму собственных взглядов. А времена нынче такие, что нужно быть не только вдумчивым, но и осознанным.

— Просветленным?

— Всё гораздо проще: надо заниматься осознанным созидательным трудом.

Нари:

— И на мой взгляд, в сегодняшних реалиях, когда со всех сторон есть активисты, а общество расколото, этот термин «гражданский активист» требует переосмысления. Есть такой термин «сообщества», так вот, «соо» — такое кругленькое, без политического окраса, мягкое.

— Как солнышко, гончарный круг и блинчик.

Лари:

— Түөлбэ — тоже очень хорошее, мягкое, уютное слово. В дословном переводе скошенный, но еще не убранный луг. Это может быть и круглое озерцо, и лужайка. В более широком понимании слова это зона из категории местного самоуправления, кружок.

— Со-работничество, со-трудничество, со-причастие — именно с таким кругленьким «соо» — в объединении различных сообществ, а изначально и они объединились абсолютно добровольно, мы и видим дальнейшее развитие.

— Вы — лидер сообществ.

Нари:

— Да, мы создали много сообществ и объединили их под общим названием «Сообщества Якутии», ведем одноимённые паблики во всех популярных соцсетях.

В «Волшебной сосне» создаем экоусадьбу: мы реализовали множество проектов, включающие раздельный сбор мусора, переделку вещей, чтобы дать им вторую жизнь, но при этом мы не будем швырять помидоры в картины.

— Общественники?

— Я не люблю и этот несколько размытый термин.

— Общественник бесплатно переносит бревно, селфится с лопатой и ходит с лозунгом на митинг.

— Мы — НКО. Это юридический термин, охватывающий буквально всех — от казаков и кмнс до всех религиозных учреждений (церкви, дацаны). Даже автошколы и нотариальные конторы — тоже НКО.

— Некоммерческий якобы сектор.

— Возможно, на английском НКО имеет более логичное звучание, там этому сектору 200 лет. А в России термин «общественник» нам привычен, так как остался с советских еще времен, но на сегодня оказался сильно затертым. А вот у небольших сообществ гораздо более доступный, объединенный в целое понятийный аппарат, поэтому их-то и нужно объединять в одно большое созидательное общество.

— Вопрос о народном единстве сегодня очень непрост.

Лари:

— А я отвечу простыми словами простого русского генерала, десантного Бати Василия Маргелова, у которого был полный интернационал: «Ребята, по ту сторону речки мы все-русские».

— Ох. Прям не знаю, с чего начать спорить.

Нари:

— Я плотно сижу в соцсетях и наблюдаю, как у нашей молодежи происходят процессы самоидентификации, и, с одной стороны, это прекрасно, что они этими вопросами задаются. Как психолог я понимаю, что процессы самоидентификации всегда связаны с процессами сепарации от родителей, особенно в пубертатный период, когда подростки уже вовсю порываются в самостоятельную жизнь. А давайте вспомним, как в 90-е мы все дружно радовались некоей автономии. Радовались, потому что нам было по 20 лет! И когда наши деды бегали с подобной идеей сто лет назад, им тоже не было и тридцати.

Лари:

— Революции в принципе делают юноши бледные со взором горящим, но мало кто из них в итоге остается в живых и переходит в разряд профессиональных политиков. Революцию совершить еще полбеды, а как удержать эту власть?

— Как в сказках, сыграли свадьбу, и всё, счастливый конец. А как дальше жизнь строить?

Лари:

— История циклична — всё это в истории нашей республике было. И если в первый раз она происходит в виде трагедии и драмы, то во второй раз в виде комедии и фарса, что мы и наблюдаем по прошествии ста лет.

— Раскинем карты: как было, мы немного обсудили; как есть, мы примерно понимаем — в одной стране с вами живем, а вот как будет, вот это интересно послушать.

Лари:

— Фарс рано или поздно закончится.

— И всё? Просто занавес.

— Да, занавес. И жить дальше. Мир больше не будет однополярным. Мы видим, что процессы глобализации ни к чему хорошему не привели.

ЭПОХА ПЕРЕЗАГРУЗКИ

Нари:

— Кстати, я отвлеклась и не договорила о молодежи и самоидентификации. Приведу пример: девочка саха учится в другой стране в школе на их языке. Автоматически нет Пушкина, Лермонтова, литературы, истории России, ребенок оторван от корней, от своей истории, от традиций. Плюс ко всему с 2022 во многих странах накладывается отмена всего русского. И что потом? При этом я наблюдаю, что более всего за самоидентификацию себя как саха или кмнс в соцсетях яростно кричит именно уехавшая из страны молодежь. И эта молодежь качает борьбу против «великорусского шовинизма», думаю, для многих читателей не секрет происходящие события. Парадокс? А их дети при этом не будут знать многого из уст педагогов, а я как учитель, понимаю, насколько это важно: переживать с классом фильмы, книги, спорить с учителем и одноклассниками. Патриотизм, знаете ли, на одной борьбе не построишь. Это очень сложный вопрос, не для рамок одной статьи.

— А что же сахалар, которые здесь, дома?

Нари:

— (Смеется.) Капусту квасят и забой скота начинается, даже еще сенокос не везде закончили, готовятся к кыстык (перезимовать). Не время на баррикады и митинги лезть, сейчас не период борьбы, а период осмысления непростого 2022 года, пора подводить первые итоги года. Сейчас умные люди встречаются и обсуждают, без агитаций и драк, всю ситуацию в стране и в мире. Сегодня национальный вопрос, все, что касается народов, в принципе требует очень тонкого к себе отношения. День народного единства в эпоху перезагрузки, на мой взгляд, это призыв к анализу, осмыслению, осознанности.

— А мне думается, день 4 ноября был призван попросту заменить 7 ноября.

— Ну, впервые даже коммунистам 7 ноября идти-то некуда, Ленина на площади нет. Такой уж год выдался.

— Наши комми пойдут к евсеевскому Сталину?

— И все люди неофициально праздновать будут все равно 7 ноября, а не 4-е! Пока так. Новая традиция будет долго еще входить в коллективное бессознательное.

— Так почти век! Все, что вкладывалось в головы, даром не проходит, и пока живо это поколение, жив и ритуал хождения к всесоюзному дедушке Ленину.

Лари:

— По сути, День народного единства должен стать семейным праздником, потому что единство начинается с семьи. В Америке, например, есть День благодарения.

— В этот день собирается вся семья и зажаривает индюшку.

— И 7 ноября, несмотря, что это День Революции, в сознании людей был СЕМЕЙНЫЙ праздник, с пельменями, с квашеной капусткой, радостью единения, помните же? И станет ли День народного единства таким семейным, а не шибко политизированным праздником, только от нас зависит.

Лари:

— Меня воспитывал мой дед — ветеран четырех войн, начиная с гражданской, заканчивая войной с милитаристской Японией. Они оба с бабушкой считали, что мы изнеженное поколение, ничего в этой жизни не нюхавшее, и розгами нас гонять нужно. Кстати, в наше светлое будущее они не очень-то уж и верили и готовили к временам суровым.

— Как в воду глядели!

— Да, мы ветераны всевозможных перемен. Есть же такое китайское проклятие: чтоб вам жить в эпоху перемен. Но одно дело — выжить, другое дело — после этого эмоционально сохраниться. А главный секрет сбалансированности в чем состоит? Не цепляться!

— За сытую жизнь?

Лари:

— Сталин — Жукову: «Георгий, вот у тебя отец кто?» — «Сапожник». — «И у меня сапожник. Вот мы, дети сапожников, почему победили? Потому что мы голодные были».

— С чувством юмора у этого товарища вообще всё было зашибись!

 — О государственности бы поговорить, но одна газетная статья не способна всего сразу вместить. О том, как мы можем без излишней политизированности и истеричности сохранить трезвую голову, и в то же время в этом всем проявлять себя, думают все взрослые и более или менее зрелые люди. Общество — это множество страт. А сообщества всегда хороши еще и тем, что там всегда есть лидер. Даже у бабушек-вязальщиц есть лидер, и наша задача работать с лидерами мнений.

— Что скажете о социальной напряженности в стране?

— Вся эта напряженность искусственно подогревается специальными людьми. Всё как в трактате «Искусство войны» Лао Цзы, где описывается, как в первую очередь сеять панику в осажденном городе. Так и сегодня в ходу информационная гибридная война. Необходимо научаться отсеивать лишнее.

— Вернемся к тому, с чего начали. Вы — НКО, и сейчас создаете свою уникальную площадку.

Нари:

— Да. Государство берет на себя основные функции — образование, здравоохранение, соцзащиту, а кто, как не НКО, проведет летний лагерь для учителей? В советское время были базы отдыха, в том числе подведомственные, в старой Табаге был лагерь — база обкома комсомола, теперь их нет. А НКО — это история не только про гранты, это и про Территорию, Атмосферу.

У нас есть друг, советчик и наставник Людмила Тимакова, руководитель областной НКО, создающая прекрасные проекты на гранты Фонда президентских инициатив, по сути, выполняет функции Российского ресурсного центра. Она создает бренды, патентует и много помогает людям, в том числе создавая рабочие места людям с ОВЗ.

— Она, насколько я помню, поддерживает керамистов.

— Она, скажем так, объединятор всего ремесленничества. Ведь всероссийские ярмарки ремесленников проводятся как туристический бренд во многих городах, особенно до Урала. Это огромное сообщество малого предпринимательства. По нашему приглашению она приезжала в Якутск, и, будучи фольклористом, была в полном восторге. Это ни на что не похоже, всякий раз восклицала она!

— Так это мы и сами знаем, но сделать ремесло историей про заработок, а уж тем более про туризм, почти нереально — это же трансфер, деньжища.

— Ну да, настоящий ремесленник — это корпоратив одинокого ипэшника. В Якутии все творческие, и практически все надомники. Но я — профессиональный орг, мы уже легли и вытянулись в этом направлении. Конечно, ремеслу перекрыл кислород великий и ужасный Китай, но как антитеза их штамповке, ремесленничество в России начало возрождаться. Ручной труд вновь приобретает ценность, не по указу Путина, а потому что куклы братц и покемоны — не наше. Поэтому и процессы возрождения идут из народа, ручейками тянутся они к ярмаркам, а это уже российская идентичность. И вот мы познакомили Людмилу с бабулечками из села Тяня, они впустили ее в настоящую ярангу со шкурами, с погремушками из оленьих копыт, а аутентичность подкупает с ходу, показывали сыромятные изделия, и наша фольклорист вылезать оттуда не хотела, а бабулечки наши — недоуслышанные, хранительницы нашего культурного кода — и отпускать-то ценителя и эксперта не хотели. Так вот, у Люды есть особенный талант — работа с сообществами, почему мы с ней сразу и нашли общий язык.

Лари:

— Это человек бешеной просто энергии. Но с ней приятно и просто помолчать. Пить чай в мастерской и молчать о многом.

ОТОРОЙ-МОТОРОЙ

— А в августе Люда пригласила нас на фестиваль сказок «Толстопятый» в Пензе.

Нари:

— На фестиваль забрендировали деда Афоню с большой 20-килограммовой деревянной ложкой. Аниматор с ней три дня и ходил. А нам доверили открытие фестиваля, между прочим, на самом большом на европейской части амфитеатре на шесть тысяч человек! Мы стали настоящей экзотикой! Илларион в наряде якутского тойона сыграл на хомусе, провел алгыс, а огонь мы развели в огромной костровой чаше, причем всего несколько наструганных им небольшого размера деревяшек горели все время открытия, чему местные немало удивлялись. Вот кого они знают, так это Шамана и Авксентьеву, а она моя одноклассница, и мы получились как два в одном флаконе. Провели ритуал, образно говоря, передачи огня — стихиям воды и земли. Аленушка Яковлева, наша профессиональная певица, спела «Якутяночку», потому что она узнаваема, а после осуохая, к которому все с большим удовольствием подключились, перешли и на русский хоровод, чтобы получился симбиоз двух культур. А я, кстати, Оторой-моторой.

— ?

— Сказочный же фестиваль. Это дети — маленькие духи леса, деревьев, цветов. Получился оригинальный костюм, так как изображения таких духов нет.

— Прекрасное! Оторой-моторой живет в «Волшебной сосне»!

— Да!

— И вы хотите объединить ремесленников Якутии?

 — У нас несколько другая задача. Мы бы хотели открыть мастерскую — кузнечную, гончарную и столярную — для детей, подростков и молодежи. Век новых технологий — замечательно, конечно, но и культурный код забывать не стоит. Это корни, это архетип, это матушка-природа, пусть даже в рамках отдельно взятого пригородного домика.

Лари:

— Для того чтобы направить энергию в нужное русло, нужно объединяться, и помимо угля, золота и серебра экспортировать также культуру, которую мы сохранили, в том числе и благодаря отдаленности. Как говорит уважаемый мною культуролог Михаил Казиник, один рубль, вложенный в культуру, дает по итогу три рубля в экономике. Талантище!

Яна НИКУЛИНА

Фото предоставлено героями материала.

*ЛОМ — лидер общественного мнения

*НКО — некоммерческая организация