Творить, достигнув неба...
В Центре современного искусства, а в народе его называют, как и прежде, Домом культуры имени Юрия Гагарина, открылась персональная выставка известного художника-скульптора Николая Чоччасова, от идеи создания которой и до воплощения минуло шесть лет.
«ЯВ» взглянул на результат этой масштабной работы, пытаясь угадать последовательность мыслей, берущих, по замыслу авторов, свое начало из генетического родства символического нарратива олонхо и античного театра, так искусно разбросанных в творческом пространстве под названием «Космос». С первого шага ты попадаешь в закулисье мистического мира, лишенного извечной благости – в этом суровом крае, испытывающем человека на прочность, где обитателям длинных зим песни о теплых летних зеленых долинах дарили ощущение total joy - абсолютной радости.
«РОЖДЕНИЕ МИФА»
Куратор выставки Елена Васильева поистине человек, наделенный множеством талантов. Я с удовольствием просматриваю ее тексты к работам скульптора как отдельные шедевры, не торопясь заглядывать за тяжелые портьеры, разделяющие это таинственное пространство. Тихое музыкальное сопровождение словно древние мотивы театра олонхо, гениально выставленный свет с его неизвестно откуда падающими тенями, силуэты едва видимых издалека бронзовых фигур с их хитросплетениями сюжетов и судеб медленно погружают в состояние транса так, что кажется уже слышишь собственный пульс – все это мне слишком близко по духу и крови.
А вот и господин Чоччасов. Встречает. Он и сам как памятник: представьте себе Статую Единства, добавьте в правильные черты красивого азиатского лица мудрость Будды и невозмутимость Вишну, переведите взгляд на сильные, без преувеличения, золотые руки и вот перед вами триада тримурти самой объемной формы изобразительного искусства.
- Какой на вас оригинальный кардиган! – рассматриваю не трикотажный, свободного кроя пиджак без пуговиц, да в придачу с национальным орнаментом.
- Многие говорят, что сошьют себе такие же, - со столь мощным, подвижным тембром голоса, что только подчеркивает его экстраверсию и интеллект, он мог исполнять партию узурпатора Антенора в опере «Зельмира». – Как вам выставка?
- Получаю эстетический экстаз, – произношу с полуулыбкой Мона Лизы.
- Без Лены она не состоялась бы, - в голосе слышны бархатные ноты искренней благодарности талантливому куратору.
- Фактор дуализма в работе. У мужчин и женщин, как бы мы не боролись за равные права, начиная с начала ХХ века, сильно разнятся картины мира. Здесь они совмещены самым интереснейшим образом.
- Сегодня это больше борьба за доминирование. На мой взгляд, мужчины проигрывают, - хитро улыбается.
- Как - то без сожаления вы этот факт констатируете, Николай Никитич, - подмигиваю не без удовольствия.
- А в якутском обществе никогда мужчина не был впереди женщины.
- В рамках нашего общества согласна, матриархат.
- Ну потому что мужчина – берем периоды без войн – уходит на охоту минимум на неделю, и если у него нет женщины, то ему, собственно, и возвращаться некуда.
- Замерзнет все к чертям.
- Поэтому издревле особый пиетет к хранительнице очага, а в Олонхо в большинстве случаев женщина и вовсе сильнее мужчины. К Кыыс Дьэбилийэ приходит богатырь и просит помощи.
- И нет ничего зазорного в том, чтобы попросить помощи у женщины.
- Мало того, он признает, что не совладает в одиночку. Он же еще с дальнейшими намерениями приходит: ты мне помоги, пожалуйста, а потом я на тебе женюсь, и никто к нам больше не полезет. Мужик то молодец! Мне тут говорят, а что у тебя Кыыс Дьэбиилийэ такая тонкая? Так она же Кыыс, отвечаю, это молодая девушка, но вместе с тем очень сильная. Настя Алексеева в Саха театре играет Кыыс Дьэбиилийэ, порхает по сцене, не задевая пола, но, когда она воительница в богатырской одежде, у нее шаг такой, что стены дрожат!
- У вас очень живые работы! И вы делаете это в бронзе. Еще немного, и они зашевелятся и заговорят.
- Бронза на самом деле вполне себе податливый материал. Тысячами лет люди работали с ним, у нас на подкорке записано, как с этим материалом работать, поэтому пока получается что-то сделать. Скульптор – профессия консервативная.
- А чем отличается московская школа от питерской? Есть какие-то особенности пластического языка у той и другой?
- Мы все выходцы одной школы – русской академической. Скорее это конкуренция представителей этих школ - некое противостояние двух столиц всегда присутствует.
- Как насчет Париж как заключительная стадия скульптурного образования?
- Давно нет. Лет как сто нет. Классическое образование осталось у нас и в Нидерландах. А современное искусство широко у всех представлено.
- Вы академист.
- Классический. Но больше люблю модерн.
- А кто из зарубежных скульпторов вам импонирует?
- Из классиков это Огюст Роден. Генри Мур. Луиза Буржуа. Лет восемь как слежу за работами Ника Биби. Очень крутой анималист. Здорово передает пластику.
БЕГУЩИЕ ПО ГРАБЛЯМ
- Есть мнение, что советские памятники пора бы и снести.
- С царских времен у нас осталась только архитектура. Мы ее восстановили за двести лет. Если сейчас уничтожить все советское, через двести лет и это придется восстанавливать, потому что это наша история. Не легче ли не уничтожать? В конце концов, это нам дешевле обойдется.
- А может и не нужно помнить. Некоторые печальные страницы просто перелистнуть.
- История ведь циклична. Если мы о чем-то забудем, то все вернется. Уж лучше пусть история наглядно показывает нам, что так уже было и так не надо. Ну или надо так. Мы вычеркнули Советский Союз из нашей жизни, который до этого вычеркнул царскую Россию. И мы неизбежно наступаем на те же грабли. Давайте сохранять историю.
- Мы каждый раз пытаемся строить что-то новое.
- Светлое.
- Почему обязательно светлое? Почему бы и не темное уже? И будем империей зла!
- Для себя, глубоко внутри человек всегда хочет быть хорошим, каким бы злодеем он не был.
- Зло может служить во имя добра?
- Да нет такого – зло или добро. Есть сила. И человек, который решает, как воспользоваться этой силой. Это выбор каждого из нас. Тебе дается огромная сила, такая, что ты пальцем можешь сломать дом. А можешь его не трогать. Дело выбора. Это ведь не сила решает. Решает все только человек.
- В нашем городе начинают вывозить памятники неведомо куда.
- Творческая интеллигенция не первый десяток лет поднимает вопрос о бесхозных памятниках, но все как всегда упирается в деньги. Я считаю, что нужно распределить их по градообразующим и крупным предприятиям. Ну правда, ни один город не в силах содержать все установленные в нем памятники.
- Добавим к этому, что городу это не очень-то и надо.
- Везде присутствует человеческий фактор. По большому счету у нас в целом искусство недооценено. В сравнении с тем же Иркутском, к примеру.
- Там просто более развит туризм.
- Скорее в свое время у них сформировались зрительские симпатии и вкусы, и на эту благодатную почву пришли люди бизнеса, которые высоко ценят и любят искусство.
- Мне кажется, что в советское время скульптура была как бы заведомо обречена на второстепенное положение в сравнении с актуальностью литературы и силой эмоционального воздействия живописи.
- Ну нет. Скульпторов всегда было немного. Нас и сейчас всего-то чуть больше десятка профессионалов.
- Потому что…
- …потому что это физически тяжелая работа. И далеко не каждый готов этим заниматься.
Николай надсадно кашляет и извиняется: из-за пыли бронхит долго излечивается.
- Это мы сейчас в выставочном зале находимся – в тишине, чистоте и уюте, а в мастерской глина летает, брызги от сварочных аппаратов и единственная чистая вещь в ней – это полотенце. Ну относительно чистая. Нереально было бы создать работы для этой выставки за год, если бы не команда, в том числе сварщик, форматор, ювелир – мы буквально в ночь перед открытием все еще что-то шлифовали и наносили завершающие штрихи, за что я очень благодарен ребятам.
- Мы уже час ходим по залу, но время здесь словно замерло, а к экспонатам обратно как магнитом притягивает, чтобы все детали внимательнее рассмотреть.
- Так говорят многие посетители. Недавно две подруги бальзаковского возраста после первого часа сели отдохнуть и после ходили примерно столько же. Я бываю на выставке с 12 до 18 часов. Не каждый день, но бываю. И они, когда увидели автора работ, подошли сфотографироваться, и мы мило общались еще минут 20. Итого: это почти спектакль в театре. Если бы не соавторство с Еленой, то стояли бы мои работы с табличками даты их изготовления и все.
ПЕРВАЯ СКУЛЬПТУРА - ДИНОЗАВР
- Мне кажется, что вы из большой семьи. Расскажите немного о ней.
- Мама – экономист, много лет работала в соцзащите. Папа почти полвека посвятил строительству. В «Гражданпроекте» инженером работал. Я – старший. У меня две сестренки.
- О, два хвостика!
- Да, вручали в руки. Гулять. И чтоб ни одной царапинки! Соответственно, я был их охранником.
- Вы довольно корпулентный для саха.
- Всегда был среднего телосложения, но в последние годы расширился, да. В Питере среди большинства невысоких людей казался чуть ли не богатырем, а в Москве чувствовал себя как все.
- Ваш дедушка был народным мастером? Вы называете его своим первым учителем.
- По образованию Анисим Григорьевич Прокопьев был фельдшер. Потомок верхневилюйских кузнецов и косторезов, выйдя на пенсию, он всему обучился сам. У него было много работ – памятников, портретов его друзей, однополчан – работал до последних своих дней. Одна из самых известных его работ «Матушка Вилюй» в Верхневилюйске. Я ребенок, порученный дедушке и бабушке, впрочем, как многие старшие дети в семье. Родители тогда еще учились. Не помню, сколько мне было лет, когда он подсунул мне листок с точками – их нужно было соединить и получились цыплята и курочки. Так и началось мое обучение искусствам. А первой скульптурой стал динозавр.
- Вы еще в Верхневилюйске тогда жили?
- Да. А в первый класс в 9-ю школу я пошел уже в Якутске.
- В Якутское художественное училище поступили после 9го класса?
- Мой друг, внук художника Эллэя Сивцева, сказал однажды: ты же классно рисуешь, пойдем в ЯХУ. Так и сбежали после 9го класса.
- А далее в Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры. Бешеный конкурс!
- При чем я мечтал об анимационном кино, но прошло уже поллета, а я все еще никуда не поступил. Решил, будь что будет, подам документы в «Репу», на минуточку, все русское искусство оттуда вышло. И прошел, при чем пятым номером, что заставило меня задуматься, а ехать ли поступать в Москву, если здесь интереснее. Остался, затянуло и слава богу.
- Вы прожили в Питере десять лет.
- После учебы остался на ассистентуру. Преподавал в Академии. Защитился отчетной выставкой. Женился. Потом по году жили в Томске и в Улан-Удэ, но там уровень конкуренции был слишком высок.
- Мол, своих девать некуда?
- Напрямую, понятно, никто так не говорил. Мы прекрасно общались, мои работы хвалили и ценили, но в конце звучало что-нибудь вроде: «У нас тут есть свои. Ну, ты же понял?». А в Якутске такого не было. Всех принимали как родных. Здесь я преподавал в ЯХУ, Институте современного искусства, Арктическом государственном институте культуры и искусств.
- А у нас никакой конкуренции?
- У нас был спрос. Культурная среда только формируется, и мы надеемся на новый ренессанс якутского искусства в ближайшие сто лет. Этому, в первую очередь, способствует объединение всех творческих союзов, которые долгое время были разобщены. Уже как пять лет стараемся объединяться и дружить.
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Вот чего-чего, а якутского Кентавра у нас еще не было. «Сначала бог сотворил коня, а от него произошел полуконь - получеловек, а уж от последнего родился человек» - так, мотив чудесного рождения главного героя появился в сюжете о сыне лошади Аталамии-богатыре. Стою, зачарованная этой историей, изваянной в бронзе. А вообще, скульптор Чоччасов мечтает сотворить памятник, воплощающий священное животное народа саха – коня во всей его красе.
Следующая работа, к которой мы переходим, поглощает мое внимание целиком и полностью. Воссоединение. Миг счастья, то, к чему стремился Герой и то, за что он боролся – любовь и продолжение рода айыы айма5а, ради процветания жизни в Срединном мире. Герой прошел все испытания. Его крылья-броня ложатся за плечи, обнимая любимую.
Подспудно искала в работах что-то автобиографичное, в творчестве оно всегда имеет место быть. Увидев воссоединение, поняла, что вся она, его любовь, не ушла - Нинель живет в большом и любящем сердце художника…
- Относите ли вы себя к какой-либо из религий?
- Я, если позволите, языческий буддист.
- Это что-то ритуально-миролюбивое?
- Вот ты что-то лепишь из глины, и чтобы сделать из нее что-то твердое и вечное, ты должен ее сломать.
- ?
- Делаешь макет. Снимаешь форму. И разрушаешь. И только из этой формы получается что-то твердое и вечное. Вся буддисткая философия в этом и заключается: ты создаешь что-то хрупкое, и только через смерть оно становится бессмертным.
- Точно, вы ж богам подобны! Он нас тоже из глины слепил.
- Из праха пришли, в прах и уйдем.
- Книга Екклесиаста.
- Из-за вечной мерзлоты мы будем уходить долго. Хорошо, что крематорий построили.
- То есть вы за сжигание телес земных?
- Весь Якутск – это большое кладбище, потому что было много церквей, при которых располагались погосты. Так зачем занимать столько места? Мы оставляем то, что сделали. Кто-то останется в вечности, кого-то забудут.
- Вы бы хотели, чтобы вас не забыли?
- Конечно.
- Кто-то считает, что дети и есть их земной путь и предназначение.
- Дети – это не продолжение родителей. Это другие отдельные личности.
- У вас их много?
- Один. Уже сосед (смеемся). Он студент-физик.
- Как с творчеством отношения сложились? Не перенял увлечений родителей?
- А скульптура невозможна без физики. Я закончил физмат. И мои родители закончили физмат.
- Вы видитесь мне озорным человеком по таким работам как «Дворник» и «Чурочник». Не хотите сотворить что-нибудь из этой же серии?
- А мне один человек сказал, что у него мурашки от вида «Дворника» бегут, потому что это демон Нижнего мира, сгребающий души в преисподнюю.
- А никаких смыслов, кроме как про чистоту города, в него случаем не заложено?
- Мы, когда его подавали с Мариной Рожиной на городскую скульптуру, то представили как Домового города. Это добрый дух Якутска, который содержит дом в чистоте и порядке. В мэрии решили, что ему самое место возле «Центрального» - как ни выглянешь в окошко, а дворник все метет.
- А как появился «Чурочник»?
- Это была идея Дины Николаевой, тогдашнего руководителя центрального округа. Давайте поставим памятник простым труженикам, предложила она. А как раз отмечали столетие республики, и совпало так, что в 1922 вышел указ о том, что главную улицу нужно замостить чурками. Замостили, правда, в 1934-м, но не суть. Так появился этот, можно сказать, исторический персонаж. Его почему-то любят подкармливать. И постоянно кладут монетки и ягодки. А «Дворника», кстати, одевают – и шарфы у него были, и шапки, нынче он Дед Мороз.
- Есть еще какие-то идеи сделать что-то новое в городской жанровой скульптуре?
- Да, задумка такая у нас с Мариной Рожиной есть, но с персонажем пока не определились. Помните, в советское время было много персонажей сказок, басен и мультиков? То, что вызывало чувство родины. А потом снесли этого Колобка на Лисе, которого ты все детство пинал, и грустно становится.
- Как к вам приходит вдохновение?
- Для профессионала вдохновение приходит во время работы. Пока не посетит мысль, а чего это я ослабел, и не вспомнишь, когда в последний раз ел.
- Что сейчас читаете?
- Как раз на открытии выставки мне подарили второй том каталога «Материальная и духовная культура народов Якутии в музеях мира». Чуть ли не под лупой изучаю. Это такое богатство нашего народа, в свое время вывезенное в разные страны мира, но тем самым и спасенное.
- Ваши жизненные принципы одной строчкой.
- Творить.
- Благодарю вас. Всей душой отдохнула.
Яна НИКУЛИНА
PS: выставка «Рождение мифа» будет работать до конца февраля в Центре современного искусства имени Гагарина в пространстве «Космос (2 этаж).
Фото на главной странице: sm24.info
Фото автора.