Валентин Прошутинский: Дальнобой на "Звездочке"

В одном из выпусков рубрики "Прогулки по городу" мы мимоходом упомянули о татарском городке в Залоге и об автобусе-кинотеатре "Звездочка", который приезжал во дворы Якутска и радовал детвору показом мультипликационных сборников. И вот произошел резонанс: пришел к нам в редакцию легендарный водитель-киномеханик кинопередвижки "Звездочка" Валентин Прошутинский. Сегодня мы у него в гостях.

— Валентин Михайлович, здравствуйте! Очень рад видеть вас. Я помню совсем мальцом "Звездочку".

— Здравствуйте. Вы знаете, хотя я работал на "Звездочке" три сезона и сезон на аналогичной кинопередвижке "Малютка" — их два старых списанных ЯПАТП автобуса было, — однако потом на протяжении жизни подходили ко мне взрослые и потом даже пенсионного вида граждане и смущенно обращались: "Дяденька, а не вы на "Звездочке" к нам во двор заезжали кино показывать?".

— Память людская долгая, и детские воспоминания надолго запоминаются.

— Вот так, оказывается, и есть.

— Расскажите вначале о себе.

— Сам я 1938-го года.

— Ого. Восемьдесят пять лет вам.

— А вот. Давеча в глазной больнице произошел забавный случай. Молодая врач спрашивает возраст. Я отвечаю. Она: "Я бы вам не дала". А я и пошутил: "А мне и не надо!". Смеялись.

— Да. Вам столько и не дашь!

— Ну вот. Родился в селе Усть-Миль Усть-Майского района. Родного отца не помню. Отцом называл отчима Афанасия Никифоровича Старцева. Он нас со старшим братом усыновил, когда мне было полтора года. Хороший мужик был. Ветеран Великой Отечественной войны. У них с матерью общий третий сын родился, наш брат Олег. Как раз в начале войны. Вообще, нас шестеро братьев и сестер было.

— А когда ваша семья перебралась в Якутск?

— Тогда и перебрались, в 1940-м. Вначале жили на Мархинской, 10.

— В войну как жилось в Якутске?

— Отец на войну ушел, а нам тяжко пришлось. Голодное, холодное время было. Ну про это не надо. Тогда еще, помню, братик Олег чуть не отравился. Мать работала санитаркой в первой поликлинике — да-да, на Октябрьской улице, ныне пр. Ленина, где сейчас банк АТБ (бывший магазин "Юбилейный"). Поликлиника была в беленой двухэтажке П-образной. Да ты сам помнишь. Еще тогда у Зеленого рынка (сейчас территория Преображенской церкви) стояла будка, где керосин продавали.

— Ага. Помню по рассказам. Бывший, дореволюционного времени еще постройки, пороховой погреб — бревенчатая будка.

— Вот-вот. Она. Лампы были тогда керосиновые — всякие, десятилинеечные и прочие, керогазки. То, что современный человек в глаза не видел. Ну вот. Мать была на дежурстве, а малой Олег хлебнул керосинки. Воды хотел попить и хлебнул спросонья керосина из кружки. Мать пришла, желудок ему прочищала.

— А когда отчим вернулся с войны?

— Как сейчас помню. Под Новый 1946-й год. На груди орден Красной Звезды. Устроился на работу он. Много работал. А семья растет. Надо было жилищные условия улучшать.

— И как получилось переселиться?

— И вот мы занялись семейным подрядом. Приносил он домой после работы документы всякие. Он владел наукой переплетания книг, бумаг. Вот мы все и помогали ему — стали переплетчиками домашними. Весной снег скидывали с отцом старшие. На водовозе работали — тогда на санях с бочкой воду на лошадях тянули. О-о, тогда после войны по улицам и ходил в основном гужевой транспорт. Зимой — сани, кошевки, летом — телеги, брички, двуколки. Редко автомобиль или мотоцикл какой промчится. И то ведомственные.

Вот так мы мало-помалу заработали денег и купили дом в Залоге. На Красноярова, 40. Там и двор хороший, и дом. Огород. Зажили. Подхватила нас жизнь. И школа — учился в шестой школе, очень дружный класс был. Крепко дружили. Во дворе игры: лапта круговая, другие варианты, разные послевоенные детские игры. И заботы по хозяйству.

— А как тогда было с криминальной обстановкой в Залоге?

— Всякое бывало. В основном был порядок. Но были и те, кто блатную романтику продвигать пытался. Правда, нам некогда было этой чепухой заниматься. Детей в нашей семье много. Трудов и забот хватало.

— Получается, отец приучил вас к труду.

— Отец Афанасий Никифорович был мировой человек. Приучил нас к труду. Работать головой и руками. Я очень благодарен ему за это. Лентяями не стали. А лично на меня он повлиял вот как. Зная мой интерес к гармошкам. Как-то мой старший брат сменял свои часы "Победа" на баян. Хотел научиться играть. Да у него не пошло это дело, а я пиликал на нем, пока баян был. Пробовал и у соседей, знакомых. А отец взял и подарил мне, учащемуся ЯКСТ, баян. Столько радости было. Стоил 1160 рублей — это старыми дореформенными деньгами. Я этот баян с собой на Малый Нимныр взял, куда киномехаником поехал, там и навострился играть на нем, подбирая мелодии на слух из кинофильмов новых, которые сам же крутил. Нот-то я не знаю, музыкального образования нет.

— Вот и к теме кино перешли. Как вы решили стать киномехаником?

— Переехали на Красноярова и начали бегать в кино в заложный кинотеатр. Директором была Атласова. Знаешь, где он стоял?

— Конечно. Половина здания до сих пор стоит чуть в глубине от ул. Чепалова. Оштукатуренное здание с лепниной в виде ложных античных колонн.

— Ну да. Там и советские фильмы про войну крутили. И кинокомедии. И бывшие союзнические, и так называемые "трофейные". Да, "трофейными" мы называли все зарубежные ленты: "Мост Ватерлоо", "Красное и черное", "Тарзан", "Тарзан в западне", "Серенада солнечной долины", "Ураган" и другие.

— И так вам пришла идея стать киномехаником?

— Сосед был у нас Николай Новгородов, постарше нас, на конной кинопередвижке работал. Возил кино. И я с ним увязывался. Учился заряжать киноустановки разные. Обслуживать. И кино смотрел.

— Уже в детстве?

— Да. Но вначале я пошел на радиста в ДОСААФ. После седьмого класса. Выучился. На радиоключе много знаков передавал. Даже на "вибро" научился работать. Там скоростная передача. Но не лежала душа к этому. Поступил на киномеханика в ЯКСТ — Якутский коммунально-строительный техникум. И оттуда распределили меня в Малый Нимныр.

— Там недалеко еще лагеря с урановыми рудниками и горно-обогатительным предприятием на Васильевке.

— Да. Точно. Правда, к тому времени года два, как лагеря прикрыли. И я по юности там лазил. Для клуба проводка нужна была, и пришлось там на заводе Васильевки снимать провода, хотя там уже почти все снято за те пару лет. Снег на Нимныре красивый, хлопьями, липкий. Рано в сентябре идти начинает. Красота. Но позже я узнал цену этой красоте...

— И что же, Валентин Михалыч?

— Об этом чуть позже. В клубе я был предоставлен самому себе. Все организационные вопросы решал, кинопоказы, танцы, игра на баяне. Проработав там в 1955–1957 гг., вернулся в Якутск. Ездил на велосипеде по клубам, кино показывал. Аппаратура стояла везде своя. Ленты подвозили туда они сами. Мое дело — приехать и показать кино. В основном в клубе Радиоцентра работал. Старое деревянное здание. А так клубов много было. Клуб "Медик" на Областной, клуб "Труд", клуб стеклозавода и лесозавода в Рабочем городке и т. д. Даже на Выделенный (связисты жили-работали) по Намцырскому тракту на "лисапеде" гонял кино показывать.

— Потом пересели на киноавтобус?

— Сперва отслужил срочную службу в ПВО. Три года. В Хабаровском крае. Отслеживали американские стратегические бомбардировщики В-52 (они с 1955 года в строю и до сих пор летают), дежурившие у наших границ.

— Ого. И нарушения границ были?

— Были. Например, в 1960-м. Как раз Б-52. Отслеживали, предупреждали.

— Отличника службы получили, наверное?

— Да. Был занесен в Книгу почета в/ч — выдали удостоверение. Тогда же меня, сержанта, перевели в Штаб округа. Командовал отделением. Тогда увидел знаменитых сержанта Зиганшина и его троих товарищей.

— Ничего себе. "Четверка Зиганшина"? Дрейф самоходной баржи Т-36 — происшествие, имевшее место в начале 1960 года. Четверо военнослужащих ВС СССР провели в неуправляемом дрейфе в Тихом океане 49 дней, имея на борту лишь остатки трёхдневного запаса продуктов. Были спасены американским авианосцем, побывали в Сан-Франциско, пересекли континент.

— Они самые. Увидел их в столовой штаба. Видел, правда, не рядом. Не подпускали ближе к ним. Форма у них была такая... Не офицерская и не солдатская. Между-между. Это запомнилось.

— После демобилизации снова вернулись в кино? На кинопередвижки?

— Хорошие доходы притом приносил на "Звездочке". До позднего вечера кино крутил в разных детсадах (и на их летних дачах), пионерлагерях, детских санаториях, сергеляхских дачах, городских дворах. Особенно в Залог и на Лермонтова, 198 и 200 часто приезжал. Конечно, и в другие районы прикатывал кино показывать. Автобус в летнее время у меня во дворе двухэтажки на Чкалова, 28 ночевал. Репертуар подбирал в кинопрокате на Петровского сам. Конечно, постоянно менял. Сеанс мультсборника — 40–50 минут. Иногда воспитатели младших групп просили показать не весь сборник, а половину — 20–25 минут.

В автобусе 42 места, билет 10 копеек — 4 рубля 20 копеек за сеанс. Негусто. Потому до позднего вечера работал. Иной раз аппаратуру (киноустановку, динамик) наружу вытаскивал, натягивал раздвижной экран на стену или на столбе и демонстрировал сеанс сразу двумстам кинозрителям.

Работал на "Звездочке" (от к/т "Лена") и на "Малютке" (к/т "Айхал"). В "Лене" у нас коллектив был хороший, дружный. Я при трех директорах там летом проработал — Михаил Александрович Решетников, Ананий Григорьевич Чемякин, Татьяна Евгеньевна Дмитриева. Тепло вспоминаю те годы. Михаил Александрович был директором кинотеатра с самого начала. Душевный человек. Когда уволился с должности директора, жил в селе Аппаны, близ Намцев. Мы потом коллективом кинотеатра к нему в гости ездили. Он всем гостинцы — карасей — давал на прощание.

Я чаще на "Звездочке", а на "Малютке" в основном молодая женщина Валентина Прохорова трудилась. Тоже и водила, и кино показывала. Так вот. Жена моя шутила, когда я поздно приезжал: "Ну что, намалютился?".

А директором к/т "Айхал" был Виктор Иванович Середа. Он все меня уговаривал на "Малютку" пересесть, ездить от них, от к/т "Айхал". Ну и вправду сезон на "Малютке" отработал я. Но в другие сезоны на "Звездочке".

И да. Вот ты написал в том материале, что звездочки были нарисованы на борту автобуса. Не. Он желтовато-бежевого цвета был, без звездочек. А звезды ты помнишь — так это внутри салона. Там они были.

На кинопередвижках я работал летние сезоны во время отпуска в 1967–1973 гг. А так я с 1961-го дальнобойщиком трудился.

— Ничего себе. Не ожидал. На каких грузовиках? Где бывали?

— Вилюйский регион, Ленск, Мирный, Невер и т. д. На "ЗИЛах" — сто шестьдесят четвертых, сто тридцатых, а потом на "КамАЗе". 34 года безаварийной работы. Поощрения, грамоты. Водителем первого класса, то бишь с прицепом и груженный под завязку. На Втором грузовом (АТП-2) на ул. Клары Цеткин. Бригадиром нашим был Герой Социалистического Труда (единственный из водителей в Якутске) Владимир Михайлович Мацкевич. Работал я с заложным другом детства Геной Краснояровым, сыном героя, в честь которого названа улица.

Планы выполняли и перевыполняли. Почти всю республику ходил. Порою и скучно, а иногда и лиха хватало. Хотя я и накрутил за 34 года дальнобоем миллионы безаварийных километров, внесен в Книгу почета АТП, однако и леденящего ужаса хватало на трассе. Вот тогда-то и снежок липкий на Малом Нимныре вспомнился. Самое страшное, когда на перевал идешь и машина назад сползать начинает — то ли прыгать, то ли взять себя в руки и держаться за баранку.

Вон Гена Кузнецов с отказавшими тормозами опрокинулся — знаешь, какие спуски на Лапрях? Сгорел со своим "ЗИЛом"... Смоляк опрокинулся, и так запереживал, что застрелился — зачем?

А когда движок на морозе глох? О-о-ой. Потому мы на пару ездили часто. И правило хорошее было: с кем уехал — с тем и вернулся на базу.

— Да-а-а, лихо. Опасная работа. Расскажите, случаи какие дорожные бывали.

— Да еще на "ЗИЛах"-164-х! Были... А вот... Как-то я молодой еще был, лет тридцать. Зима. На базе Вторчермета на Даркылахе загрузился металлоломом и покатил на Невер. Возили мы так часто. Иенгру проехал — там останавливался, обедал в столовке. На трассе никого: воскресенье. Смотрю, "зилок" с прицепом на обочине. Кузов и прицеп, мясом груженные. А тогда у нас на АТП-2 мы бамперы грузовиков обозначали белой краской с обеих сторон.

И вот смотрю: наш стоит. Посигналил. Нет ответа. Подполз поближе. Окрикнул. Нет ответа. Вышел. Дернул дверь за рычаг. Водитель без сознания, пена изо рта. А я знал, что так бывает при отравлении угарным газом. Выхлоп сифонил в кабину, значица. Хотя движок не работает уже.

Присмотрелся. Дык это же Коля Балдин. В таких ситуациях необходимо быстро действовать. И хотя я был молодой и не слабак, но здесь вдруг куда-то силы ушли. Тело Балдина еще в ту сторону завалилось, и я никак не мог вытащить. Пришлось с той стороны выволакивать. Везу в Иенгру. Врачам сдаю. Те так, мол, и так, кислород заканчивается — дуй в Чульман, мы позвоним им. Ну я со своим металлоломом в Чульман в больничку. 70 км туда и обратно. Привез кислородные подушки. А теперь надо перегнать "ЗИЛ" Коли. Заправил из бочки, кое-как завел движок. Зима. Стужа. Отвез в Иенгру, загнал во двор магазина.

В больничку снова заявился. Не пришел в себя Коля. Ну, я и укатил на Невер. Обратно шел и заехал в Иенгру. Балдин на ногах. Книжку ему дал, чтоб время убить в больнице. Смотрю, хромает. Ты чо? Пальцы на ногах отморозил, оказывается. Ну, я в Якутск покатил дальше. А Балдин вскоре уволился-уехал. Он не местный был. Приезжал на заработки.

— Хорошо, вы попались на пути.

— Дык не я, так другой бы пришел на помощь. Хотя в тот день трасса была пустая... Наверное, так должно было случиться, чтобы я там оказался.

— Может, еще какие случаи на дороге припомните?

— Ой, много... А вот был случай. Тоже по зиме. На пару шли с товарищем с грузом в Ленск. Он впереди. Оба с прицепами. Где-то близ Магарасс остановился. Смотрю, он вышел, рукой машет. При свете его фар две кабарги замерли. Товарищ с ружьем. Бац-бац дробью-"нулевкой". "Неси топор!" — кричит. А потом в раж вошел и как даст прикладом, а приклад возьми да сломайся, отлетел куда-то.

А сколько случаев было, когда местные помогали! Много раз. И сваркой запчасти подварят, и на снежной целине дорогу трактором с волокушей пробьют. Сам знаешь, раньше все гостеприимные были, да даже входные двери не запирали.

— Не сразу, наверное, на дальние рейсы отправляли?

— Нет. Я сперва по городу ездил. Вот помню, например, 12 апреля 1961 года как сейчас. Тогда я с утра ездил на Суптурган. За Маганом просека туда ведет — сейчас газовая магистраль. Там на Суптургане зэки лес рубили, дрова заготавливали.

— А, слышал. Туда лагерь перевели из деляны на Аппаны за Маганом и Кенкеме которая.

— Ну да. В Аппанах тогда уже база отдыха была. А на Суптургане лагерь в два больших барака, колючка, все дела и деляна. Дорога плохая! Грязь непролазная, лывы, пеньки торчат, завалы бывают. Ну вот приехал обратно с дровами на место выгрузки. Тогда грузчиков нам не выделяли. А что там, сам молодой. Все поскидывал во двор предприятия. Тогда услышал по радио. Помню, начало пятого часа было. Голос Левитана торжественно произнес: "Передаем сообщение ТАСС о первом полете человека в космическое пространство...". Потом: "Гражданин Союза ССР Юрий Гагарин". Впервые услышал это имя в тот день. Воодушевление, радость почувствовали все. Это было.

— Долго работали дальнобойщиком, получается. А потом?

— Да, до 1994-го на "КамАЗе". Занесен был в Книгу почета АТП-2. Проводили на пенсию. Дальше работал сторожем в Северных электрических сетях на Рихарда Зорге, а также в детском саду "Ладушка". Выступал тамадой (не за деньги), играл на баяне на торжествах, в том числе и песни собственного сочинения, был семь лет Дедом Морозом в детском саду, школах (СШ № 17, 31). Сам составлял сценарии, тексты речей, стихи и стихи для песен.

— Это прекрасно. Активная жизненная позиция — достойно всяческих похвал.

— Одно расстраивает. Не очень знаю родословную. В молодости ведь на это не обращаешь внимания, но потом я все-таки у матушки поспрашивал про предков да родню. Она что знала рассказывала. Говорила, что прадед мой, Прошутинский, был приказчиком у купцов на Верхней Лене вроде как. А родной отец мой, Михаил Михайлович, оказывается, играл на мандолине и баяне. Были у него братья и сестры: Анатолий, Александра и Мария (говорят, с красным командиром Стродом жила одно время на ул. Курашова, 30). Я составил на основе воспоминаний матери генеалогическое древо. Потомкам (два сына Сергей и Андрей, внуки, правнук) надо ведь знать предков. Слышал, что есть в республике и другие Прошутинские. Может, с ними есть родственные связи, может, они знают больше по истории рода?

— Да. Я читал, что в доме Романова, где произошел вооруженный протест против произвола царской власти, в 1929-м заселили членов Союза политкаторжан. Среди них был Прошутинский со своей семьей.

— Ну вот. Хотелось бы узнать историю рода.

— Давайте мы попытаемся вместе что-то узнать по истории. Обратимся к нашим читателям.

— Главное, я не хотел бы напрашиваться, доставлять хлопоты. Такой я человек. Мне интересно лишь родословие Прошутинских.

— Попробуем разобраться. И вот крайний в нашем интервью вопрос. Вот вы, как человек, родившийся и проживший всю жизнь здесь и имеющий отношение к кино, как оцениваете прокатные запреты фильмов местного производства?

— Признаться, я не видел эти кинофильмы. Говорят, что поднята тема национализма и потому запретили. Приходится мне довольствоваться прочитанным в вашей газете, что на самом деле ничего такого крамольного нет в данных кинолентах. Всю жизнь дружил с представителями разных национальностей, в том числе и с якутами. Обе невестки притом якутки.

— Спасибо большое за интереснейшие рассказы из своей жизни и рассуждения в целом. К сожалению, не все поместится в газетный разворот. Крепкого здоровья, благополучия родным!

 

Владимир ПОПОВ

От редакции: Просим отозваться представителей Прошутинских, знающих историю рода.