Yөр: привидение или оборотень?
Продолжим наш экскурс в сонм якутских мифологических персонажей. Поговорим на этот раз о таком поверье, как үөр (в русской транскрипции юер, ёр). Как понимали это понятие в старину, какие үөр известны?
По поверьям старинных якутов, в үөр превращаются души-кут людей, умерших преждевременной смертью, агрессивные сумасшедшие, самоубийцы, покончившие с собой с особым ритуалом, чародеи аптаах, иногда гадатели ырчык.
Согласно другому мнению после смерти сумасшедшего или самоубийцы демон, ставший причиной этого, хитрит и выдает себя за бессмертную душукут покойного. Из этих двух мнений знаток традиционной культуры и основатель якутской литературы А. Кулаковский выбирает первый вариант. Ведь души самоубийц и остальных, умерших неестественной смертью, не бывают приняты светлыми айыы в свои небесные чертоги. В результате они оказываются запертыми в Срединном мире и беспокоят людей.
Сами үөр, как считается, невидимы в отличие от некоторых других разновидностей демонов якутской мифологии (например, живых мертвецов во плоти — дэриэт). Однако по своему желанию могут показаться людям в виде бесплотной полупрозрачной фигуры. Эти существа очень капризны и навязчиво требовательны. Требуют через шамана подарки в виде масла, монет, пушнины, алкоголя, скота. Когда человек, терзаемый болезнетворными демонами-абааhы, становится плох, то вокруг его смертного одра якобы собираются үөр в ожидании пира, где главным блюдом становится душа отошедшего в мир иной. Говорят они устами мэнэрик (кликуш-нервнобольных, распевающих околомифологического содержания песнопения). Когда в ухе якута вдруг звенело, то он считал, что это отголоски плача неупокоенной души — үөр.
Каждое такое существо встречается и вредит в одном ареале из нескольких наслегов или волостей — родина или место долгого проживания и смерти покойного. Үөр ныне якутами полузабыты. Хотя как сказать. В некоторых местностях и наслегах строго соблюдают табу, связанные с поверьем о таких привидениях. Если повспоминать их имена, то это: Аграфена, прозываемая Тайахтаах (мещанка из Якутска), Бахсы тойоно, Болугур айыыта, Мэлдьэхси айыыта, Имеющий Белого Быка Дампа Бардай, Хороший Глаз Марыына, дочь Сунтаар Моонньо Кулуба, Госпожа с прекрасной кобылой Кэрэ Убаhaлаах хотун, Бороҕон Амыкаан, дочь князька Нэмирийэ, Сымыыкаан удаганка, князь Чакы и ряд других. Как вы и заметили, большинство из них знатного рода или богачи. Мужского рода духов называют тойон (господин), а женского — айыы (богиня), хотун (госпожа), стараясь избегать произнесения настоящего прижизненного имени духа.
Рассмотрим жизнеописания и посмертные проделки некоторых из них.
БАХСЫ ТОЙОНО ЭЙЭННЭН ДЬЭЛЛЭМЭЙ
Вот рассказ о Бахсы Тойоно. В Бахсытском наслеге (сейчас Чурапчинский улус) жил князь Эйэннэн Дьэллэмэй. Был он среднего возраста. Очень любил притеснять народ и был очень жадным. Както зимой Дьэллэмэй шел верхом на коне по дороге. Вдруг из леса выскочила перед ним лиса. Князь всегда носил вокруг тела от плеча к противоположному бедру плеть-волкобой, называемую якутами чомпо кымньыы — достаточно длинная кожаная плеть с бронзовым или каменным грузиком на кончике. Расстегнул петельку, распустил плеть и давай хлестать лису. Та начала увиливать и удирать по дороге. То превращается в колонка, то в бегущий холодный огонь, то в девушку, то во всадника. Князь Дьэллэмэй все равно преследовал эту «лисицу». А была она лисой-оборотнем — Эримэх Күбү (недавно рассказывали в нашей рубрике). Или князю лиса только казалась, кто знает? Князь гонялся за «лисой» три дня, потом его обнаружила родня и, скрутив, отвела домой. И таким образом, сойдя с ума, провел он девять мучительных лет жизни, пока не умер, повесившись. Правда, есть и другой вариант рассказа о Бахсы Тойоно. Дьэллэмэй отобрал покосные земли Дибилиттэ у сына умершего шамана Мундулаах Угудуй из Курбусах (полученные им от его бабушки, пришедшей невестой с приданым из Бахсы). Князь устроил там күүлэй, т. е. нанял за еду тридцать сенокосчиков, которые соревновались, кто лучше косит траву. Обездоленный бывший хозяин покоса пожаловался на могиле отца на несправедливость князя. Тут же с могильного сооружения шамана взметнулся черный вихрь холорук, который понесся к покосу и разметал все стога сена по верхушкам деревьев и поверхности озера и ручьев. Сдуло с ног сенокосчиков. Прилетела черная грозовая туча. Сам Дьэллэмэй отсиживался в шалаше, который сдуло. А в него самого попал заряд молнии. У князя оплавились даже пуговицы, нож и металлические бляшки ремня, волосы сгорели, а кожа потемнела. Когда по окончании бури Дьэллэмэй проснулся, то вдруг начал выгрызать плоть на своих руках и коленях, кататься телом по костру и лезть по стволу дерева на самую верхушку. Связали его по рукам и ногам мягкими кожаными ремнями. Говорят, даже в нашейной и ножной колодках приходилось ему бывать в моменты особого помешательства. Вот так он буйствовал девять лет. За ним все время следили. Но однажды князь, улучив момент, повесился. После смерти его душа стала грозным үөр. Обыкновенно видели его осенней ночью. Бахсы Тойоно скакал на том своем богато украшенном коне и хлестал своим чомпо кымньыы направо и налево. Стоило ему хлестнуть по прохожему, этот человек умирал, а увидевшие эту сцену сходили в сей же час с ума и начинали делать то же самое, что Дьэллэмэй: разбрасывать поленья костра, грызть свое тело зубами, лезть на сэргэ, начинали сильно заикаться... Шаманы знали способ защиты от Бахсы Тойоно. Следовало отмахнуться от его призрака левой рукой наотмашь (изнутри наружу). Как только так сделаешь, видение испарялось.
АЛТАН ХОТУНА АГАФЬЯ
В заречном Хаптагайском наслеге жил улусный голова Федор Хаччылаах Хаайааны. Говорят, он нажил сюллюкюново богатство, жульничая на карточной игре. Сперва он сшил воротник из «демонской бабочки» үрүмэччи (сейчас так называют бабочек, а раньше так звали летучих мышей). Это было старое поверье карточных игроков. Так он поднял денег на картах, а потом продал души своих будущих детей водяному духу сүлүкүн. Тут уж он совсем разбогател. Стал главой улуса. Он даже не знал количества своего скота и считал, что если положить в ряд его серебряные монеты, то они бы дошли от мыса у Табаги до Кангаласского мыса, и еще бы осталось. Все его дети умирали в младенчестве. Вот была оплата за его шулерское искусство. И вот у него родилась дочь. Повитуха, подговоренная Федором, спрятала ребенка. Девочку воспитывали посторонние. А ее мать даже не знала, что дите живое. Когда девочка подросла, то отец привел ее домой. Родители дивились ее красоте. Правда, отец все никак не мог выдать ее замуж. Он считал, что не родился еще на свете тот, кто достоин его дочери Агафьи. Однако же однажды Харчылаах Хаайааны встретил в Якутске мегинского знатного человека Лөкөй Модун и договорился породниться с ним. Единственная дочь Фёдора и единственный сын Модуна были почти ровесники. Состоялась предварительная свадьба, где Агафья предстала в невиданно богатых нарядах. Также удивляли всех украшения на нарядах ее лошадей. Переехала жить к мужу Агафья зимой. Свадебная процессия попала в сильную бурю. Продрогли до невозможности. Невеста очень сильно заболела. Даже не могла стоять на ногах. Приглашали шаманов, знахарей. Все было бесполезно. Ей стало лучше лишь по весне. В Бютейдяхской церкви венчали их. Агафья во время венчания три раза падала в обморок. Вскоре после этого она сошла с ума. И пятнадцать лет провела в таком состоянии. Всегда наряжалась в свои лучшие одежды и уходила в лес, на сопки. Ходила и распевала мэнэрикские песни. Никто не смел перечить ей. Она таскала с собой наконечник железной пешни-анньыы. Ела исключительно мерзлое мясо, откалывая куски острием пешни. Полученные ею с приданым служанки и слуги ходили за ней. Но иногда она пропадала на полмесяца, и никто не знал, где ее искать. Это происходило особенно тогда, когда она собиралась рожать. Вообще, она родила шесть раз. Три девочки росли с дедушкой и бабушкой, а судьба троих младенцев неизвестна — как раз Агафья пропадала в тайге.
Так, гуляя, 31-летняя Агафья Федоровна набрела у речки Тураахтаах на земли шамана Хакыр Ойуун. Вытребовала у него поводья. И исчезла. Через несколько дней ее нашли повешенной на обрывистом берегу речки Тураахтаах. Говорят, что у нее было три комплекта богато украшенных конских сбруй. Считается, что они прокляты. В Мегинских наслегах, бывало, сходили с ума девушки, и считалось, что в конских украшениях их попадались те самые старинные металлические накладки из сбруи Алтан айыыта. Дочери ее, выйдя замуж и даже не сходя с ума, вешались на поводьях, как их мать. После смерти Агафья превратилась в үөр. Она такая же зловредная, как и другие үөр. Говорят, ее можно нет-нет, да увидеть или услышать звон бубенчика в наслегах Алтан и Тараҕай (Табага). О ее приближении люди узнавали по громкому звуку колокольчика.
ЭПИЛОГ
Шаманы и удаганки умели бороться с үөр. Посредством камлания у могилы с умершим неестественной смертью они заключали үөр в берестяной сосуд түктүйэ. Это была ловушка для злых неупокоенных душ. Затем этот сосуд помещали в заранее приготовленную долбленку из двух половинок чурки большого диаметра. Перевязывали, приговаривая заклинания, и, расщепив сломанную молнией верхушку ствола лиственницы клином, засовывали туда навеки вечные чурку с үөр.
Владимир ПОПОВ.
На фото: Бютейдяхская церковь, где венчалась Алтан Хотуна Агафья