Китайцы построят коксохимический завод на территории Якутии
В марте власти Якутии подписали соглашение с китайской компанией «Цзиньянь» о строительстве коксохимического завода в районе Нерюнгри. Средства на строительство первого в ДФО коксохимического предприятия вложит китайская компания «Цзиньянь», которая 4 марта подписала соответствующее соглашение с правительством РС(Я). Сообщается, что инициатором проекта стали именно местные власти, которые искали и нашли инвестора, готового вложить более 57 млрд руб. (5 млрд юаней) в новый коксохимический завод. Он будет работать на якутских запасах коксующегося угля, обеспечив повышение добавленной стоимости добываемого в республике продукта. Проектная годовая производительность нового предприятия составляет 4 млн тонн металлургического кокса.
И что-то не видно бурных митингов с плакатами: «Руки прочь от нашей природы!», «Нет — загрязнению Якутии!» и прочая. Чем отличается строительство завода по производству метанола в Мегино-Кангаласском улусе от коксохимического в Южной Якутии? С первым попрощались под давлением общественности в 2017-м году.
КОМУ НУЖЕН КОКС
Анна МИХАЙЛОВА, главный специалист департамента промышленности при Министерстве промышленности и геологии РС(Я) ответила на наши вопросы.
— Анна Николаевна, судя по экологии Урала и Донбасса, производство кокса — это одно из самых «грязных» направлений. Зачем нам такая головная боль?
— Я считаю такие сравнения не совсем приемлемыми. Да, в названных вами регионах работа коксохимических заводов наносит немалый вред экологии, однако надо учесть, что они были построены в 30–50 годах прошлого века, когда шла бурная индустриализация страны. И, конечно, в то время об экологии мало кто думал. А сейчас их оборудование устарело и физически, и морально.
Современные же промышленные заводы (не только коксохимии) оборудованы новейшими разработками по уменьшению вреда для людей и окружающей среды. Так что не стоит оглядываться на те, которые были построены почти век назад. Это все равно, что сравнивать нынешние модели смартфонов с первыми телефонными аппаратами.
На вопрос, зачем нам этот завод, отвечу так: он нужен для развития республики. Человечество не откажется в обозримом будущем (да и в дальнейшем) от производства металла. А для него нужен кокс, получаемый из угля. Не будем вдаваться в детали, но скажу, что не всякий уголь можно коксовать.
Мы сейчас добываем уголь и экспортируем его в чистом виде (сыром, так сказать). Предположим, тонна угля стоит столько-то. А извлеченный из этой же тонны кокс стоит дороже в несколько раз, при этом весит намного меньше. Так что выгоднее экспортировать: большой вес при меньшей стоимости или меньшее количество по высокой цене? Денежный вопрос, конечно, важный, но не менее важна загрузка железной дороги. Транспортные коллапсы на ней в южном направлении — не редкость. Так что производство кокса уменьшит нагрузку на ж/д магистрали.
Не забудем и о налогах. Если заработает завод, то они будут пополнять бюджет республики в разы больше, чем просто при добыче полезных ископаемых. И, конечно, создадутся новые рабочие места для якутян, что в условиях мирового кризиса (а также пандемии) архиважно.
— Но почему китайцы? На слуху несколько несостоявшихся проектов с подданными Поднебесной. Планов было громадье, а на деле — один пшик!
— Заметьте, что в них наша республика выступала заказчиком. Да, были подписаны протоколы о намерениях, но позже не было денег, и проекты канули в Лету. В ситуации с коксохимическим заводом республика является не заказчиком, а хозяином месторождения, на котором инвестор может создать производство.
— Ну, тогда получается, что китайцы хотят загадить нашу территорию, так как у себя уже все попортили. Разве не так?
— Насчет «попортили» — это снова об устаревшем оборудовании, которое в современных реалиях не может быть допущено к эксплуатации. Во-вторых, завод коксохимического производства надо возводить как можно ближе к местам нахождения угля, чтобы транспортировать оттуда уже готовую продукцию. В-третьих, у китайцев свой интерес — им нужен кокс для своих металлургических заводов, а их в КНР предостаточно. Также покупателей кокса можно найти и в регионах нашей страны, и за рубежом.
Также отмечу, что соглашение не несет полной ответственности сторон, можно назвать его протоколом намерений. Также отмечу, что соглашение — это протокол о намерениях. В нем нет финансовых обязательств республики, но обозначено оказание поддержки от региона, что естественно при реализации инвестиционного проекта. При этом инвестор обязуется соблюдать законы нашей страны, в том числе экологические, трудоустраивать наших людей и многое другое... Конечно, мы продолжим работу в этом направлении, чтобы сказать «да» экономическому развитию Якутии!
Коксохимия специализируется на переработке природного топлива (каменного угля) в кокс методом коксования. При этом даже побочные продукты, образующиеся в процессе (коксовый газ, масла, смолы), становятся исходным сырьем для ряда других производств: изготовления удобрений, химических реагентов, выпуска полимеров, моющих средств и прочего. Поэтому нужность этой отрасли сложно переоценить.
ЭКОЛОГИ ПОКА ДУМАЮТ
Актив республиканского экологического движения «Защитим природу Якутии» направил запрос премьеру правительства Андрею Тарасенко, в котором предлагает включить в рабочую группу представителей экологического сообщества. В список вошли сопредседатель движения (Нерюнгринский район) Анатолий Геж, директор ОО «Центр экологического просвещения «Эйгэ» Валентина Дмитриева, председатель движения Александр Жураковский, заслуженный эколог РФ Любовь Киприянова и член общественного совета при Нерюнгринском комитете госэконадзора Наталья Кузьмина.
Юрий СЕМИВОЛКОВ, председатель общественно-экологического совета при Нерюнгринском комитете экологического надзора:
— Как горный инженер я понимаю, что этот проект действительно необходим для развития угольной отрасли. Он даст хороший эффект по продажам готовой продукции и рабочие места. Но при этом добавит техногенную нагрузку на природу Нерюнгринского района. Поэтому считаю, что экологическая экспертиза по проекту должна быть очень серьёзной, чтобы минимизировать нагрузку и воздействие на экологию.
Председатель республиканского общественного движения «Сир» Айыл Дьулурха (Иван СТЕПАНОВ) так прокомментировал перспективу:
— Сейчас я собираю информацию про это строительство. Отмечу, что слово «химия» не означает обязательный вред здоровью человека и окружающей среде.
— Но против строительства метанолового завода вы выступали очень активно…
— Потому что в том случае огромная опасность была налицо. Метанол вызывает ослепление, бесплодие, онкологию, он взрывоопасен, тем самым несет угрозу теракта. Недаром нобелевский лауреает Дж. Олох сравнил супертанкеры, перевозящие метанол, с водородной бомбой. А предполагаемая производительность завода в Мегино-Кангаласском улусе составляла 1,7 млн тонн в год. Это не одна водородная бомба!
— Ну, коксохимия тоже не нектар.
— Это понятно, но пока нет подробной информации по этому проекту. Я жду, когда власти публично расскажут о нем, озвучат четкие планы, технические характеристики и т. д. Прежде всего, я опасаюсь необратимых экологических последствий. И, конечно, настораживает присутствие китайцев, так как складывается впечатление, что нашу республику могут превратить в технологическую «помойку».
Но все же голословно выступать против строительства я считаю преждевременным. Надо оценить проект с экологической точки зрения. Если в нем нет серьезной угрозы здоровью людей и окружающей среде, он даст развитие экономике нашего региона, и при этом будет проработан механизм общественного экологического контроля над производством, то почему бы нет? Я — за здравый смысл!
На всех стадиях производства происходит выделение вредных веществ (аммиак, сероводород, угарный газ, бензол, синильная кислота). Это наносит вред не только экологии, но и здоровью человека (влияет на нормальную работу печени, системы кроветворения, органов дыхания и пр.). Кроме того, действие токсических веществ может усиливаться (эффект суммации).
Причем распределение токсических веществ «по окрестностям завода» с течением времени происходит неравномерно: в одном месте показатели могут продемонстрировать небольшие отклонения от нормативов, а в другом — значительные.
Понятно, что коксохимический завод — это не песочница на детской площадке, и никто не может со стопроцентной уверенностью сказать, что он не повредит экологии нашего края. И совсем уж не хотелось бы оказаться в списке территорий в Сибири, крайне загрязненных до такой степени, что доклад ученых об этом на заседании Сибирского отделения РАН 25 марта сего года решили не выкладывать в открытый доступ…
Именно поэтому нужны экологические экспертизы и контроль за такими производствами. Профессиональный и общественный.
Ирина ЕЛИСЕЕВА, фото: https://medportal.ru/