"Лгать о сексуализированном насилии очень сложно"
Сегодня в социальных сетях появилось письмо матерей мальчиков, проходящих потерпевшими в так называемом уголовном деле воспитателя Екюндюнской школы-интерната Николая СИВЦЕВА., которому следственные органы предъявили обвинение в "насильственных действиях сексуального характера, совершенных в отношении несовершеннолетних". Судя по письму матерей, на них и их детей оказывается мощное давление со стороны родных и друзей обвиняемого. Им пишут в соцсетях оскорбления, обвиняют во лжи, под открытыми письмами в поддержку подсудимого подписываются директора школ, депутаты, профессора СВФУ и даже зампред республики Дмитрий Садовников. И без того травмированным детям приходится теперь столкнуться с гонением и травлей в соцсетях и в СМИ. Почему жертвам насилия сложно доказать свою правду? Почему общество негативно относится к пострадавшим?
Мы связались с Анжелой ПИАЖЕ, психологом некоммерческой организации «Тебе поверят» (Санкт-Петербург). Это мощная организация, помогающая детям, столкнувшимся с сексуальным насилием.
- Анжела, почему детям, особенно пострадавшим от сексуального насилия, в нашем обществе не верят? Почему нам проще сказать: «он придумал», чем поверить?
- Существует устойчивое мнение, что дети в целом много врут, и даже в теме сексуализированного насилия. Мол, они способны легко фантазировать, быть источником выдумки или инструментом чей-то корысти, специального оговора. Однако, здесь не учитывается тот факт, что врать о сексуализированном насилии достаточно сложно. Даже взрослому выдавать развернутую картину: «где, что, как происходило», указывать детали, контекст, пересказывать эту картину большому количеству людей, тем более, в ходе следственных действий, очень и очень непросто.
Тем не менее, люди, когда слышат подобные истории, факты, склонны реагировать шоком и автоматическим недоверием. Взрослым кажется, что ребенок не так понял, неправильно трактовал прикосновения, что-то перепутал. Еще учитывается тот факт, что когда ребенок рассказывает о пережитом насилии, его повествование может быть разорванным, непоследовательным, но именно так «работают» нанесенные психологические травмы. У него всплывают какие-то детали, меняется описание, характер воспоминаний может быть вспышкообразным. Тем более, если ребенок вовлечен в процесс следственных действий, это само по себе оказывает большое давление. Ему приходится проходить многочисленные допросы, многократно пересказывать разным, не всегда бережно настроенным людям, что с ним произошло. Это тоже способно придавать рассказу детей специфический характер.
Когда общественность видит, что ребенок рассказывает такие страшные факты о людях, которые в глазах той же самой общественности не представляются злодеями, а вполне достойными, уважаемыми людьми, то случается противоречие в восприятии. Здесь слова взрослого человека очень часто перевешивают слова ребенка, который «не так понял», «неправильно трактовал», «не так отреагировал». Это приводит к тому, что детям редко верят и редко поддерживают их правду.
Еще может присоединиться общее недоверие людей к правоохранительной системе. У многих сложилось мнение, что все подобные дела сфабрикованы, что это инструмент давления, что полиция не может грамотно разобраться в ситуации и заранее ангажирована. Однако крайне важно не переносить недоверие к системе на восприятие отдельных случаев.
С точки зрения экспертизы нашей организации «Тебе поверят» я могу утверждать, что в подавляющем большинстве случаев те кейсы, с которыми мы работаем, как раз говорят о том, что дети годами страдали от сексуализированного насилия и напротив, никому не могли признаться в происходящем.
Дети боятся, что им не поверят, осудят. Они охвачены стыдом и виной, страхом и непониманием. Они не знают как описать происходящее, не могут подобрать слов, не знаю ЧТО это вообще с ними произошло, нередко запуганы и связаны манипуляциями автора насилия.
Проблема сексуализированного насилия над детьми - не та тема, на которую детям легко фантазировать. Это совершенно непривлекательная тема для эксплуатации, ведь, как правило, люди не верят и осуждают.
В нашем обществе отсутствует развернутая дискуссия по проблеме сексуализированного насилия над детьми. А отсюда очень низкая информированность по теме. Почему ребёнок не всегда может найти защиту у родных? Как действует автор насилия? Почему насилие имеет хронический характер? Какие действия считаются сексуализированным насилием? Что с этим делать?
Из-за низкой информированности многие не понимают, как вообще происходят такие преступления. Когда человек сталкивается с информацией о сексуализированном насилии, узнает о нем в ближнем круге, тем более в своей семье, то он испытывает сильнейшее сопротивление, стресс, нежелание встраивать эти факты в свою реальность. Это страшно, небезопасно, дико. Это требует реакции, решения ситуации, работы с последствиями. Нередко взрослому легче как будто вернуть ответственность ребёнку: «тебе показалось», «ты нафантазировал», "ты специально врёшь про этого человека". Это сделать проще, чем находиться в той реальности, где над детьми совершают сексуализированное насилие.
Сопротивление и шок – это реакции, которые присущи всем нам на глубоко неприятные, поражающие нас события. Нам хочется "отменить" такую правду.
Фото: https://image.mel.fm/i/3/3x5ghlKn7e/640.png