Озеро Подкова в воспоминаниях старожилов

Продолжим экскурс по городским озерам. Весь прошлый выпуск нашей рубрики мы посвятили истории и современности озера Талое. Как оказалось, рубрика довольно популярна среди читателей газеты — при встрече они спрашивают: «Так в следующем номере будет рассказ об озере Сайсары?» Логичный вывод. Талое и Сайсары связаны городским каналом. Однако же мы сильно отдалимся от других озер, находящихся восточнее.

ЭЛГЭЭН

Потому немного вернемся назад и обратим свой взор, быть может, на весьма невзрачный водоем в районе ГРЭС.

Говорят, в старину эту изогнутую старицу якуты называли Даркылаах элгээнэ (элгээн — изогнутое удлиненное озеро), Элгээн, Хомустаах элгээн, Хомустаах күөл. По-русски называли Камышовое. Хотя якуты понимают под «хомус» не камыш, а тростник.

Однако же следует вспомнить, что так же, т. е. Камышовым озером, до революции называли водоем, что тянется вдоль ул. Володи Губина (так на адресных табличках), бывшей ул. Озерной. Правда, чаще этот водоем потом называли Солдатским озером. Иногда озером Губина. Сейчас это скорее болотце.

Испокон веков жили у разветвленного Камышового озера (того, что в районе ГРЭС) скотоводы. Место хорошее: широкие поля да удобный водопой. Было несколько юрт-балаганов к началу ХХ века, да и, пожалуй, все. Иногда цыганские таборы (пришлые, не приленские) ставили свои кибитки вкруговую по типу вагенбурга и разбивали свои шатры.

Да иной раз уголовные, освободившись из тюрьмы, зарывались в окрестностях этого озера в землянки — зимогорили так, а порою жили подолгу. Но землянки эти были ближе к ул. Леваневского: там повыше и даже в весенний паводок не топит. А так на ул. Леваневского продолжали жить в землянках семьями еще в начале 60-х гг.

До революции путь сюда назывался дорогой на Охотский тракт и был продолжением Набережной. Вероятно, чуть западнее современной улицы 50 лет Советской Армии. Мимо государственных складов, скотобойни, речной пристани. Примерно на со­временном месте и была зимняя переправа.

ПОДКОВА

Старожил Якутска Александр Ковалев, в бытность свою смотрителем музея Граж­данской авиации, рассказывал мне много любопытных историй из жизни Якутска 1940–1960-х гг. Вспоминал, как жили во время Великой Отечественной войны в Авиагруппе. Периметр был окружен высоким забором, при входе КПП, территорию обходят патрули. Мини-городок со своими клубом и столовой. Некоторые административные здания имели к концу войны центральное отопление. Воду брали из того самого озера, рассказывал Ковалев. Оно относилось к Авиагруппе. Там был и водяной насос, откуда к авиа­городку (одно из не­официальных названий места размещения 4-го авиационного полка) тянулась трасса из труб. Также там располагалось подсобное хозяйство полка: держали курей, свиней, крупный рогатый скот.

Озеро Подковой прозвали летчики, привыкшие видеть все сверху. Озеро действительно изогнуто, словно лук или подкова. К нему же, обоб­щая, относили все близлежащие водоемы.

Отец Ковалева служил инженером по теплу. Обеспечивал работу отопления административных зданий Авиа­группы. Летом жили у берега озера. И даже тогда по ту сторону озера продолжали останавливаться цыганские таборы. Из-за них и приходилось жить Ковалевым там. Следить за оборудованием и хозяйством. Особенно осенью подбирались цыгане на лодках на территорию хозяйства лётчиков, чтобы подобрать все, что плохо лежит. Да и чуланчики могли подломить.

Другие старожилы уточняют, мол, это озеро севернее ул. Леваневского называли горожане Малой Подковой. А чуть дальше есть озеро Большая Подкова — в районе улиц Первая Даркылахская, Вторая Даркылахская, Кржижановского.

КИТАЙСКИЕ ОГОРОДЫ

Лет тридцать назад в том районе, вокруг и близ озера Большая Подкова еще стояли много низкорослых домиков и китайских фанз (традиционных домов северных китайцев). Зимние фанзы у ходя были бревенчатыми небольшими избушками с маленькими окнами. Внутри сделанные из плит песчаника каны — приподнятые над полом каменные нары, по которым проходил теплый дым от очага. Потому на подчас земляном (или хотя бы дощатом) полу ногам было прохладно в фанзе, а залезешь с ногами на кан — и даже жарко становится. Во дворе тут же были летние фанзы. Стенки их были плетеными из жердей. Сверху замазывали саманкой — нам­цырской белой глиной вперемешку с опилками с лесозавода. У озера — поля с огородами.

Жили китайцы довольно обособленно с 1940-х гг. Почти все из провинции Шаньдун. Жены у всех местные. Содержали огороды. Их стало больше в 1963–1964 гг., они образовали здесь настоящий китайский квартал, когда выселили с одноименного участка колхоз «Огородник» у Большой Мархи, поскольку по генплану там строили взлетно-посадочную полосу аэропорта. Для работы на огородах летом китайцы нанимали местную молодежь и подростков. Ремнями привязывали к пятой точке небольшую табуреточку, чтобы удобно было присаживаться в любой момент между грядками — и вперед, ухаживать за сельхозкультурами. Воду брали из Подковы.

А к концу лета — достойная зарплата. Вспоминали это с теплотой жившие в те годы на Даркылахе старожилы, работавшие так в свою юность на огородах, — Владимир Андрущенко из Авиалесоохраны, а также казак и художник Валерий Бессонов.

Фанзы эти концентрировались на улицах Кржижановского, Первая Даркылахская, Вторая Даркылахская, Третья Даркылахская и некоторых других. В первой половине 90-х я часто захаживал в фанзу к Петру — одинокому бобылю, воспитанному в семье китайца. Вместе работали грузчиками. Не переставал удивляться, что в Якутске и вдруг фанзы.

КОЛОНСКОЕ

Кто помнит чуть более позднее время, то есть 1960–1970-е гг., называют это длинное изогнутое озеро (Большая Подкова) Колонским. Отчего же? Объясняли мне так. На рубеже 50–60-х начали переводить контингент второй колонии на Третьем участке, что северо-восточнее Тулагино, в «однерку» (колония

№ 1) и вторую колонию-поселение для «химиков». Водили их между этими точками в сопровождении автоматчиков небольшими колоннами пешком вдоль берега. Происходило это к концу лета, когда дороги подсыхали.

Первая колония росла таким образом. Начали переводить и контингент лесоповала на Аппааны, находившейся за Кенкеме, а также колонии на Намцырском тракте.

И вот с начала 1960-х озеро это в народе начали называть Колонским. Хотя от собственно колонии было некоторое расстояние, но «химики» и освободившиеся заключенные часто бывали в окрестностях Колонского. Даже помню, как-то там сам встретил в 80-х каких-то типов в телогрейках, подпоясанных веревками и заткнутыми туда топорами. На головах суконные ушанки с обрезанными козырьками — для форсу ли, для обозначения ли какого-то. На лицах татуировки. Немало удивили своим экзотическим видом.

Ныне же на картах Малая Подкова обозначена по старинке Хомустах, а Большая Подкова никак не обозначена — лишь в народе говорят: «ГРЭСовское озеро, озеро на Кржижановского» и именуют рядом других явно негативного характера описательных названий, намекающих на загрязнение водоема.

«ГОЛЬМИНСКАЯ ПРОТОКА»

С этими связанными между собой озерами соединялась некогда и так называемая Гольминская протока, которую сейчас иногда называют озером на Гольминке. Название Гольминка связано с фамилией известного фельдшера Вольдемара Гольмана, жившего в Якутске в середине и второй половине XIX столетия. Он имел дачу на так называемом Монастырском полуострове — ныне район Гольминки и речпорта.

Именно Гольман устраивал каждую весну призовые гонки на кошевках и конные скачки по руслам стариц и проток — Гольминской и Хомустах. Зрителями, а порой и участниками зачастую становились представители городской знати Якутска. Кто ставил на победителя, а кто и сам проявлял свою молодецкую удаль, испытывая фортуну, оседлав коня или сев на место кучера кошевки.

Гольман также прославился своим искусством риторики, логики и ораторского искусства, а также он хорошо освоил основы юридической науки. Иногда выступал в окружном суде в качестве адвоката по просьбам представителей богатой части населения.

 Владимир ПОПОВ