К истокам имени духа-творца коней

Из всего мифологического сонма наиболее уважаемым и близким к якутам издавна считался творец Дьөhөгөй айыы — покровитель лошадей, способствующий их размножению. Из всех светлых айыы едва ли не чаще всего обращался к нему якутский ойуун.

Иллюстрация из книги по сибирским шаманским преданиям Г. В. Ксенофонтова (на немецком языке)

Дьөhөгөй тойон в представлении художника Тимофея Степанова

Творец лошадей

Относится Дьөhөгөй к разряду айыы. В некоторых мифах якутов выступает младшим братом Владыки сонма творцов Ypүҥ Аар Тойона, либо по-другому Ypүҥ Айыы Тойона. Изображался в мифологическом воображении якутов либо в образе человека, либо жеребца, либо даже их смешанного образа — подобия кентавра. Посылает людям лошадей, однако, если прогневается, может и отобрать их. Не зря ведь основной эпитет этого айыы — Уордаах «гневливый» (уор «ярость; гнев» от древней формы аҕур, восходящей к санскритскому асуры «темные божества, противоборствующие светлым»; при этом у древних персов асуры — это светлые божества).

По мнению историка

А. И. Гоголева, в якутской мифологии четко прослеживается связь Дьөhөгөй тойона с культом солнца и вместе с тем наличие в ней центральноазиатского мифа о солнечном происхождении божественного коня. Ведь одно из имен этого творца — Күн (Солн­це) Дьөhөгөй.

Согласно представлениям якутов проживает на четвертом небесном слое-хаттыгас, потому к нему легче обратиться ойуунам, нежели другим творцам, оби­тающим уровнями выше. Обитель Дьөhөгөй, судя по описанным фольклористами и этнографами шаманским картушам, находится в юго-восточной части небо­свода, откуда восходит зимнее солнце. Судя по сведениям, оставленным лет сто назад причастными к древним традициям ойуунами, его бревенчатый дом в виде поварни имеет шестиугольную форму и обшит снаружи сотканной из белого конского волоса сетью.

Покровительствует Дьөhөгөй и тягловым быкам.

Йэсухэй

Исследователи из Второй Камчатской экспедиции писали имя это по-разному, и в том числе как Йэсухэй. В якутском языке звуки й-, с-, дь- свободно взаимозаменяются в различных говорах и диалектах. Так какие ассоциации вызывает это имя? Особенно в фонетическом варианте Йесухэй? Конечно же, с отцом Темучжина (будущего великого полководца Чингисхана), которого звали Йэсухэй багадур. Любопытно, что Дьөhөгөй у якутов является общим именем семи братьев. И не все из них являются божествами коневодства.

Вот какие сведения о светлых божествах якутов сообщил знаток мифологической иерархии Оонньуур-ойуун из рода Хоро Западно-Кангаласской волости (ныне Хангаласский улус) исследователю XVIII века, участнику Второй Камчатской экспедиции

Г. Ф. Миллеру. Светлые гении подразделялись, условно говоря, на классы. Первый класс — Белый Творец Үрүҥ Ай, Аар Тойон и Громовержец Топор-господин Сүгэ тойон. Светлые гении второго класса — Истинный бог кангаласцев Хоро Таҥара, Божество Орел Хомпоруун Хотой Тойон, Бог охоты Дьөhөгөй тойон, еще один бог охоты Барыылаах тойон, он же — Баай Байанай, богиня продолжения человеческого рода и половой силы Дэлбээ Айыы хотун, бог крупного рогатого скота Түмэрэ тойон, его супруга Муҥхарай хотун. У хангаласских хоро, значит, один из братьев Дьөhөгөй был божеством охотников наряду с Байанаем. У них же коневод­ству покровительствовал некий Дарбару тойон, тоже один из семерых братьев Дьөhөгөй. Еще один из их братьев был главным якутским божеством войны Илбис Хаан, отвечающим за упоение и боевой транс у воинов в сражениях. Ему и вовсе приносили кровавые жертвы. Остальным Дьөhөгөй посвящали живых коней светло-серой окраски, которых отпускали на волю, пометив особым образом, и никто не имел права подходить к ним. Божество войны, охоты и коней — достойные занятия для отца Чингисхана, не правда ли?

К этой версии (Дьөhөгөй = Йэсухэй) обращались историки и краеведы много раз. Например, доктор филологических наук Н. Е. Петров, краевед Михаил Дьяконов и ряд других.

Этимология

Есть также мнение, что генионим (имя или название мифологического духа-покровителя) Дьөhөгөй восходит к бурятскому слову жэшэгүй «бесподобный; несравненный; особенный». Однако же эдакое противопоставление творца и защитника коней другим светлым айыы как-то не убеждает.

В мире компаративистики принимают гипотезу этимолога Г. В. Попова. Он сравнивал Дьөhөгй с тюркским словом йезэк «застава, дозор», кыпчакским жесек «застава, сторожевой отряд; охрана, разведка (преимущественно для охраны табунов от конокрадов-барантачей)», имеющими корень йезэ «обходить, осматривать» и жесе «идти в разведку (военную); разведывать, объезжать с целью разведки; сторожить, охранять (например, табун)». В преданиях Күрүө Дьөhөгөй (еще один эпитет — күрүө «ограда») как раз обходит, сторожит и охраняет своих отпрысков, следит за тем, чтобы их не обижали, в особенности двуногие.

Бронзовое зеркало с крылатым кентавром. Лили подобные русские  мастера-медники  для обмена с аборигенами  Западной Сибири. Но доходили эти «бляхи» до Анабара, Лены, Индигирки и Колымы

Если присмотреться — кентавры? Наскальные писаницы, раннее Средневековье, Хангаласский улус

Дьөhөгөйдөөн хотун

В девятой книге по топонимике Якутии «Сири-халлааны кыйа анааран» Багдарыына Сүлбэ есть упоминание олонхо «Бэриэт Бэргэн» намского олонхосута А. С. Попова — Муотаана в связи с упоминанием в этом образчике эпоса Госпожи Дьөhөгөйдөөн хотун, матери главного героя. В данном случае под этим женским именем выступает божество-покровительница конского скота, прежде всего кобылиц, «ставшая иэйэхсит для семидесяти жеребых кобыл». Является женой божества Акыма баай, «ставшего айыыhыт восьмидесяти жеребцов». Любопытно, что часто главный герой якутского эпоса является плодом связи айыы и женщины — наполовину человек, наполовину божество. Однако же Бэриэт Бэргэн имеет своими родителями айыы жеребцов и кобыл.

Действительно, это уникальный случай использования имени Дьөhөгөй с окончанием -дөөн и со словом тюркского происхождения хотун «госпожа» — Күрүө Дьөhөгөйдөөн хотун.

Возможно, это неточность исполнителя (олонхо известно по самозаписи исполнителя, датированной 1939 годом) данного олонхо Афанасия Попова — Муотаана? Или, быть может, ошибка олонхосута Семена Ушницкого, которого ученый, писатель и знаток якутского фольклора Платон Ойунский ценил и называл «мой Белый Кусок Семен Ypүҥ Куhуок Сэмэн» и у которого некогда перенял это олонхо Афанасий?

На эти вопросы определенно можно ответить.

Ведь Муотаан-оҕонньор является моим родным дедом. С раннего детства удивлялся я его ночным тойукам с выразительным исполнением песнопений героев и персонажей олонхо, речитативов шаманских камланий. Сперва это меня раздражало («спать не дает»), потом казалось забавным, и наконец, я даже начал запоминать тексты, исполняемые им. В бытность свою ярым большевиком, участвовавшим в работе ревкомов, первых шагах колхозов в разных районах Якутии и организации в заполярных районах сети пушных факторий, он старался не проявляться как знаток фольклора. Лишь в почтенном возрасте начал печатать исторические предания в журнале «Хотугу сулус», а также позволял себе исполнять четыре разных олонхо («Бэриэт Бэргэн», «Дьураҕастай Боотур», «Күн Ньургун Бухатыыр», «Аланхай Баатыр») в узком кругу родных. В начале-середине 90-х гг., бывая в местах, где жил дед в 30–50-х гг., с удивлением узнавал от старожилов, что дед исполнял полноценные олонхо и в кулуарной обстановке, и со сцен поселковых клубов.

Ну а лично я помню, что в олонхо «Аланхай Баа­тыр» в его исполнении также присутствовала Күрүө Дьөhөгөйдөөн хотун. Однако уже не как мать главного героя, а уже как дух-защитница кобыл, к которой обращается за помощью айыы удаган. Сейчас же, перебирая пожелтевшие листы, исписанные рукой деда Муо­таана и набранные на его старой пишущей машинке, с историческими преданиями, ценнейшими материалами по якутскому шаманству и верованиям, не перестаю изумляться разнообразию имен айыы, иччи, абааhы, которые мало встречаются в общеизвестном фольклоре и трудах этнографов.

Если обратиться к богатству антропонимов и генионимов всех известных олонхо, то имена с окончанием -дөөн/-доон/-даан/-дээн встречаются довольно часто. Также топонимист Багдарыын Сүлбэ указывает, что окончание это довольно характерно для бурятских имен: Ангардаан, Дугардаан, Мухардаан, Хорлуу­даан.

В якутском фольклоре, кроме как в эпосе, встречаются имена духов с подобным окончанием в текстах шаманских камланий. Например, в таких именах, как Дөйдүйүкээн-эмээхсин — одна из трех северных старух-үөр, сильных шаманских духов, мать прожорливых 39 горшечников-абаа­hы, обитающей на северо-востоке. Муотаан, обладая с детства шаманским даром и посвящением, использовал в своих олонхо и исторических преданиях редкие мифологические образы (типа якутского Харона — Обот Дьарада) из потаенного и сакрального мира ойуунов.

 

Владимир ПОПОВ