Танец с копьём
Продолжаем вместе пополнять экспонаты нашего виртуального музея горожан. Уважаемые читатели, присылайте нам фотографии старинных и интересных вещей, хранящихся в ваших семьях, с описанием и историей на наш электронный ящик ya-vecherka@yandex.ru, в телеграм-канал или приносите к нам в редакцию.
Сегодняшний гость рубрики, который представился как Куйаар, показал нам хранящееся у него старинное копье и рассказал о том, как этот предмет попал к нему. Неожиданно рассказ этот перекликается с теми историями, которые я давно слышал от разных людей. Но для начала я хорошенько рассмотрел железный наконечник копья, древко. Общая длина — около 220 см. Насадка втульчатая. Наконечник обыкновенный — небольшой с остями посередине пера. Перо асимметричноромбовидной формы со ступеньками со стороны втулки. Рабочий охотничий инструмент примерно XVIII–XIX столетий. Или, может быть, даже копье времен родовых междоусобиц XVI–XVII. Не рогатина, а именно копье. Рогатина на медведя бывает крупнее и с поперечиной.
— Расскажите об этом предмете.
— В детстве (это было давно) я часто проводил лето в Мегино-Кангаласском районе у дедушки с бабушкой. Помогал на сенокосе. Но больше, конечно, «балду пинал». Таких уж обязанностей не было. Но вот повадился в свободное время один бродить по окрестностям, посещая старые етехи («өтөх» зимние стойбища). Оставались в отдаленных от трассы өтөх постройки амбарного типа, остатки юрт-балаганов. Любил рассматривать находившиеся там старинную утварь, предметы быта. Как-то в 70-е гг. — мне было лет одиннадцать — увидел покосившуюся основу балагана, настолько ветхую, что четыре столба, удерживающие потолок, легли в одну сторону, а потолок был на уровне моего роста. Потому я сразу заметил, как из толстого слоя земли на потолке торчит чуть ржавое перо копья с отломленным кончиком. Помнится, с трудом удалось вытянуть копье из дерна, испещренного корнями травы и полыни. Но это был восторг. Настоящее копье. Причем железный наконечник почти не пострадал от коррозии. Была лишь поверхностная рыжина.
— Поразительная находка. И древко тоже было целое, раз получилось вытащить из дерна, приложив усилия?
— Древко было испещрено узорами, у втулки был истлевший султан из конских волос белого цвета, а также были прикреплены мятые бубенчики. Без горошин внутри. Они тут же отвалились — я тогда не особо обратил внимание на них. Не помню, какие они были. Да и древко хотя и было интересное, но растрескалось вдоль, древесина была ветхая. Легко сломалась у основания втулки, что, честно говоря, было мне на руку. Как бы я объяснил старшим родственникам, что принес к ним домой из етеха («өтөх») двухметровое копье? Дед с бабушкой не отличались в своих воззрениях от других пожилых якутов, считавших, что трогать вещи нельзя. Но представьте себе чувства подростка, нашедшего древнее копье! Я не мог сдержаться. Увез в конце лета домой. И храню с тех пор. Лет двадцать назад насадил на древко. Толком не помню узоры и символы на оригинальном древке. Попытался вспомнить и повторить. Стоит теперь у письменного стола как предмет интерьера и память о родных местах, отрочестве.
— А вот интересно было бы узнать у стариков нынешних, кто жил на том етехе («өтөх») в том балагане.
— Это я вызнал еще тогда у своего дедушки. Он помнил, что жил там старик Дуоҕунаан. Я в тетрадку ученическую написал это имя. Тетрадка сохранилась.
— Как будто знакомое. Ваш дедушка жил в Мегюренском наслеге?
— Да, в Мегюренском.
— Кстати, оригинальное название наслега Мөҥүрүөн означает граненый бронебойный наконечник стрелы.
— А я думал, что от глагола «мөҥүрээ» (мычать, как корова).
— Нет, что вы, про бронебойный наконечник стрелы установленный факт. А про старика этого. Некогда я не раз слышал от своего отца и других людей об этом старике Дуоҕунаан.
— Да вы что? Расскажете, в свою очередь?
— Гм. Дуоҕунаан оҕонньор... Он был знатоком старинных обычаев и традиций. Фамилия Скрыбыкин. В записях этнографов и фольклористов не отмечен, в интернетах его упоминания тоже нет. Но был он приятелем моего родного деда Василия. И разные истории из жизни Скрыбыкина (к сожалению, не вспомню так его имя) пересказывал мне отец. Но и это не все. Этнограф Валерий Васильев поделился со мной, что он, общаясь с известным артистом, хореографом Иоакимом Избековым (1909– 1996), известным в народе как Уустаах Избеков, услышал от него следующую историю. Кстати, и мне довелось не раз беседовать с Иоакимом Дмитриевичем как со знатоком старинных обрядов и ритуалов. В том числе и на эту тему.
— Да. Уустаах Избеков — один из ставших известным и признанным мегюренцев. Дед мой его знал.
Иоаким Избеков (1909–1996) за процессом изготовления ритуального барабана дьөллөккөй күпсүүр
Иоаким Избеков — Уустаах Избеков Заслуженный артист ЯАССР, постановщик народных танцев, один из непревзойденных знатоков якутского фольклора, писатель, драматург и живописец. Родился в 1909 году. Рос в Мегюренском наслеге, впитывая народную культуру. Был знаком с землякомолонхосутом Николаем Степановым — Ноорой. Окончил фабрично-заводское училище в Якутске. Один из первых артистов Национального театра. В 1932– 1936 гг. учился в театральной студии им. А. В. Луначарского (ныне ГИТИС). До 1970-х гг. артист Якутского драматического театра. Был консультантом у постановщиков народного танца. Сам тоже ставил — особенно популярными стали такие его постановки, как «Узоры», «Посвящение в воины». Возродил из небытия такие древние ритуальные музыкальные инструменты якутов, как «иирэр дьаҕа» (палица с погремушками — древний удаганский музыкальный инструмент), «дьөллөккөй күпсүүр» (барабан из полого лиственничного ствола). В 2019 году, в Год театра, в Сайсарском округе появилась улица имени Уустаах Избекова.
— Так вот. Уустаах Избеков вспоминал, что когда ему было лет девять, стало быть, примерно 1918 год был, начиналась на несколько лет бесконечная смена власти красных и белых, провели летом мегюренцы наслежный ысыах. Кроме всего того, что бывает на ысыахе, провели невиданный Иоакимом доселе и позже ритуал. Дуоҕунаан оҕонньор взял в руки копье с девятью опоясывающими углублениями (словно «шеи» коновязи-сэргэ) на трети древка ближе к наконечнику, каждое было повязано пучками конской гривы белого цвета. Словно это был огромный дьалбыыр (березовый или из красной ивы прутик со снятой спиралью шкурицей и в трех или семи, девяти местах повязанный конским волосом), который шаманы и удаганки использовали иногда вместо бубна с колотушкой для своих обрядов. Затем старик начал петь в стиле кутуруу (словно шаманская песня без слов; в тюркских языках означает «сумасшествие; в состоянии бешенства, ярости»), размахивать копьем то словно лодочным веслом, то словно делая выпады острием. При этом тело танцора извивалось, кружилось, и он обходил түhүлгэ (ритуальную площадку; түс «спускайся» + илгэ «благое») против хода солнца. Был ли старик шаманом? Уустаах Избеков не знал. Каков смысл ритуала? Вероятно, это была попытка изгнания злого начала из данной местности.
— Так вот в каких обрядах участвовал наконечник копья, который у меня сохранился!
Владимир ПОПОВ