В Якутске памятник, покрашенный в "золото", переделывают
«ЯВ» писал о том, что к 9 Мая закрасили скульптурную композицию «Проводы на фронт», установленную на площади Победы. Союз художников забил тревогу: неизвестно, что за краска, под которой, кстати, не прекращаются химические процессы, неизвестно, снимали ли перед этим патину, растворили ли воск, по каким технологиям в целом провели подобное обновление, и, вообще, нигде в мире не закрашивают настоящую бронзу!
В минувшую пятницу на площади Победы собрались представители Союза художников, творческой интеллигенции, ВООПиК и «виновники торжества» — ООО «Вертекс», занимавшееся обновлением памятника столь оригинальным способом, которое они, впрочем, предпочитают называть реставрацией. В чем же выражалось недовольство скульпторов и художников, ведь для обывателя всё выглядит вполне пристойно: памятник блестит, как новенький цент? А в том, что при таких условиях через год — максимум два памятник начнет слезать пятнами и выглядеть, мягко говоря, неблагородно.
ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА
Подъезжаю к композиции точно в назначенное время. Там уже собрались трое: скульптор Николай Чоччасов, Руслан Васильев, представляющий Общество охраны памятников истории и культуры, и один из авторов «Проводов на фронт» Максим Павлов.
— Вы Максим Максимович? Живая легенда! — восклицаю я, протягивая руку для приветствия.
— Пока еще живая, — улыбается пожилой скульптор, пожимая мне руку.
— Вы так бравенько выглядите! — одариваю совершенно заслуженным комплиментом.
— А уже 82 года.
— Я не сумела в прошлый раз до вас дозвониться.
— Так я руку сломал. Умудрился возле дома упасть.
— Скульптору особенно нужно беречь руки! Максим Максимович, расскажите, пожалуйста, историю создания этого памятника.
— В то время мы получили поддержку у тогдашнего президента Вячеслава Штырова. Создали макет памятника и отправили с ним Эдуарда Пахомова в Санкт-Петербург, где фигуры из бронзы и отлили. Оттуда на машинах отправились до Москвы, но там случился казус: наши изделия загрузили на рейс до Китая.
— Я понимаю еще, чемодан в другую страну улетел. Но памятник из трех огромных бронзовых фигур!
— Ну вот и попутешествовали фигуры в Китай и обратно. Пока разобрались — транспортная полиция еще отдавать нам его не хотела, — пока доставили до Якутска... Чуть ли не накануне Дня Победы успели установить, а это же сварка да и куча других работ. Злоключений хватило, конечно. Помню, как Заболев ругался на исполнителей: всех в тюрьму! В табагинскую! Выбирайте, на какой стороне сидеть хотите — на солнечной или тенистой.
СИСТЕМЫ РАЗНЫЕ
Здесь в разговор вступает Руслан ВАСИЛЬЕВ:
— Художники и скульпторы увековечивают какие-то наши события, а задача реставраторов — сохранить всё это для потомков!
Но в этот момент подходят представители ООО «Вертекс».
— Давайте познакомимся, — представившись, желает сразу дружить со всеми замдиректора ООО «Вертекс» Андрей Ядрихинский, — а это начальник отдела по объектам культурного наследия Сергей Винокуров (представляет своего молчаливого коллегу). Я введу вас в курс дела. То, что случилось, уже случилось, но хочу рассказать предысторию. Был конкурс, мы этот конкурс с конкретным техническим заданием выиграли. Но вопрос стоит глубже — и знаете почему?
— Почему?
— Потому что есть балансодержатели. Есть заказчики. Есть художники. Есть скульпторы. Есть реставраторы. В системе, чтобы не пострадал какой-нибудь объект, мы должны работать вместе! Должна быть одна общая цель, чтобы памятники не разрушались, а сохранялись для наших потомков.
— С языка у Руслана Васильевича сняли!
— Системы разные, — Андрей Михайлович — мастер театральной паузы, — ниши разные, задачи стоят разные, поэтому надо объединяться. Это самое правильное решение, чтобы и муниципалитет, и художники, и реставраторы, и всё общество все вместе работали в одной системе! И данную инициативу от имени нашей компании мы в целом поддерживаем!
— Здесь проблема-то в чем? — приходит на помощь Васильев.
— Когда балансодержатель, в данном случае мэрия, пишет техзадание, то предполагается, что работы должны четко ему соответствовать: покрасить, значит, покрасить. А вот если будет экспертная группа, она сможет внести свои рекомендации, а оттуда и правильно написать ТЗ, чтобы потом не страдал памятник и вместе с тем исполнитель. В данном случае изменилась фактура, которая изначально задумывалась авторами.
— Это теперь бутафория! — машет в сторону памятника рукой председатель Союза художников Ольга Скорикова. — Мы сейчас занимаемся Залогом, где стоят деревянные дома с признаками объектов культурного наследия, и там тоже проектируют люди, далекие от реставрации деревянного зодчества, потому что это не объекты культурного наследия. Спроектировали, наняли бригаду каких-то плотников-строителей, которые не умеют с деревом работать, и они такое начинают выделывать! Полное недоумение! Проблема! Поэтому мы тоже предлагаем, чтобы изначально там давали консультации реставраторы, работающие с деревом. И со скульптурой тоже такая же история!
Ольга СКОРИКОВА:
— У нас в целом с памятниками в городе проблема, что со старыми, что с новыми, которые делают без согласования с экспертами.
— Например?
— Например, новый памятник, который собираются установить на Үс Хатыҥ, выполнен с грубыми профессиональными ошибками. Вот вчера вытащили этот вопрос на Градостроительный совет.
— На Градсовете не рассматривают ремонт, — вставляет Васильев.
— Это да, — печалится Скорикова. — Поэтому при главном архитекторе должен быть творческий совет.
— Главный архитектор сказал, что он без понятия, что тут происходит, — замечает Чоччасов.
— А кто составил техническое задание конкретно для этого памятника? — СЭГХ (Служба эксплуатации городского хозяйства).
— Давайте так: то, что случилось, уже случилось, — возвращается со своими тезисами к дружеской беседе Андрей Ядрихинский. — Данный случай показал, что нам надо быть едиными. А то, что случилось, это всё исправимо: наши специалисты завтра должны выйти на объект и ту краску, что мы напылили, смыть.
— А вы определили способ, которым будет производиться смывка?
— Да, мы проконсультировались с Максимом Максимовичем как с участником данного проекта.
— А патину (защитный слой) при этом не повредите?
— Вот когда снимем краску, возьмемся за изучение методики работы с бронзой.
— Еще раз патинируете памятник?
— Да.
— Снимать будете механическим путем или какой-то химией?
— Химией. Максим Максимович посоветовал смывку. Будем снимать тряпкой. Не болгаркой, не жесткой щеткой. Слой краски очень тонкий.
— А с СЭГХ проблем не будет?
— С ними этот вопрос согласован.
— А можете сказать, почему вы вообще его решили покрасить?
— Есть такой момент, как техническое задание. И все-таки тут злого умысла не было. Наша компания уже год, наоборот, восстанавливает памятники, и наша основная цель — сохранить их.
БЕЛЫЙ МРАМОР КРАСИЛИ-КРАСИЛИ
Николай ЧОЧЧАСОВ:
— Памятник комсомольцам тоже покрасили, давно уже, так и стоит. А бюст Юрия Гагарина в одноименном сквере отреставрировали гипсом и тоже покрасили. На минуточку, белый мрамор.
— Балансодержатели на нас выходили, и мы на эти два объекта тоже выезжали. Объект «Комсомольцы» раньше стоял в центре площади, его сместили, и сейчас идут мероприятия по приведению в соответствие документов, в том числе земельных. На самом постаменте развалилась гранитная плитка, ее нужно демонтировать. Мы сделали замеры, дали свои рекомендации. Заказчик на стадии анализа нашей сметной документации.
— А черную краску, которую на бронзу когда-то нанесли, будете снимать?
— Данного задания у нас не было. По объекту в сквере Гагарина мы выявили, что постамент в нормальном состоянии. О бюсте нам говорили, что он полностью бетонный, но оказалось, что из белого мрамора. Краска уже в несколько слоев. Похоже, что его тоже переносили с места на место, и нижняя часть с одной стороны была разрушена. Ее будем реставрировать искусственным камнем, а краску с бюста снимем. Сейчас мы на стадии подписания договора о реставрации данного объекта.
— А у вас есть люди, которые восстанавливают мрамор?
— Да. Пока не буду называть фамилии. Это специалисты по камню.
Николай ЧОЧЧАСОВ:
— По камню? У нас? В городе?
— А мы привозим из России.
— А, ну хорошо.
— Реставрацией памятника Семену Дежневу тоже вы будете заниматься?
— Пока ведем переговоры по этому объекту. Контракта пока нет.
— Для того чтобы получить лицензию на реставрацию, нужно ее купить? Пройти обучение?
— Есть определенные требования, с которыми можно ознакомиться на сайте Министерства культуры.
— И вы соответствуете всем этим требованиям?
— Да. В Якутии есть немало предприятий, которые имеют такие лицензии. Мы еще подали на получение лицензии по дереву, и в середине июня у нас будет полноценная лицензия на все виды работ.
— Сколько памятников вы готовы сохранить для потомков?
— Я не буду пока комментировать. Есть же конкурсные мероприятия.
— Прежде чем приступить к работам, вы же будете обращаться к экспертам?
— Спотыкается человек, который ходит. А ошибки совершает тот, кто работает. На ошибках учатся. Опыт же должен быть. Наша компания с уважением относится к творческим людям и их инициативу о создании экспертной группы всецело поддерживает. В целом в последнее время удалось привлечь внимание к памятникам, пришло понимание, есть и финансовая, и правовая поддержка.
— Сколько денежек на покраску этой композиции ушло?
— Это хорошая, дорогая краска, а не масляная с олифой и бронзовой пудрой, как некоторые думают. Ее просто так не смоешь.
— А снять ее во сколько обойдется?
— Еще дороже, чем покрасить, но сколько, не скажу.
Ольга СКОРИКОВА:
— А еще есть предложение скульпторов указывать у памятников авторство. Справедливости ради нужно сказать, есть памятники как выдающиеся, так и очень плохо, непрофессионально исполненные. Пусть люди знают творцов. — Да и реставраторам легче будет находить авторов, чтобы проконсультироваться, как его лучше восстановить.
Руслан ВАСИЛЬЕВ:
— Если это не объект культурного наследия, то балансодержатель что хочет, то и делает. А если есть статус, то объект охраняется государством и реставрируется под контролем.
Николай ЧОЧЧАСОВ:
— Я прекрасно помню, как разбирали памятник зодчества — дом купца Захарова. Все рассчитали, описали, зафиксировали на камеры, а как только проверяющие ушли, снесли его бульдозером.
Ольга СКОРИКОВА:
— «Кружало» так же за ночь исчезло, и никто ничего объяснить не может. Уникальный был объект! А «Соляная лавка» в каком виде на территории музея Ярославского валяется! Вот, пожалуйста, — показывает на землю, — это соляная лавка!
— Наш облик ныне — сваи и теплотрассы.
Николай ЧОЧЧАСОВ:
— Реставрация реставрации рознь. Далеко ходить не надо: посмотрите, насколько ноги этих фигур утоплены в платформу — тоже результат реставрации ведь, давно проведенной, облицовку поднимали.
— Всё, как по-настоящему было: уходили на войну, утопая в грязи...
Яна НИКУЛИНА.
Фото автора.